Безымянные могилы. Исповедь диверсанта. Италия
Шрифт:
Сняв пальто, Эммануэль повесил его на напольную вешалку.
– Мэнни, не пугай Адину. А ты, будь добра, пригласи в мой кабинет ответственных за проведение вчерашних мероприятий и приготовь для всех кофе. Один холодный.
– Вам очень к лицу ваше имя, Адина.
Лицо девушки, чье имя на иврите означает «нежная», залилось краской, и она проводила взглядом скульптурно сложенную под рубашкой спину.
– Ну, что скажешь?
– Хороша, тут и думать нечего.
– Мэнни, я о моем кабинете.
Сняв шляпу, Розенблюм повесил
– Уютно. Словно и не уезжал из твоей резиденции.
– Я и не ждал, что ты оценишь. После стольких лет на службе, часть из которых я провел с немцами, я научился ценить возможность спокойно подумать в располагающей обстановке. А у тебя в кабинете по-прежнему стол да кресло?
– Мини-бар прибавился, – с напускной важностью ответил Эммануэль, устраиваясь на диване.
– Которым ты не пользуешься в рабочие часы.
– Он напоминает мне о том, чего я был лишен в годы войны.
– Как и твой секретарь.
– Кто бы говорил.
– А, я слишком стар для этого. С меня вполне хватит послевоенных лет, когда страх спустить штаны не перед той женщиной отпустил наконец.
В дверь постучали и войдя первой, девушка пригласила в кабинет двух мужчин. Согбенного старика лет семидесяти, с ясным взглядом карих глаз и молодого, вышколенного оперативника, дрожавшего от нетерпения поскорее отчитаться о проделанной работе. Скользнув глазами по Эммануэлю, удобно расположившемуся на дальнем конце дивана, девушка пружинистой походкой удалилась за дверь.
– Господа, прошу располагайтесь.
Моментально сменив тон разговора на деловой, Михаил Розенблюм неопределенно махнул рукой, предлагая коллегам на выбор любое место. Пожилой специалист судебно-медицинской экспертизы занял стул с высокой спинкой напротив своего начальника, оперативник скромно разместился на краю дивана, то и дело бросая косые взгляды на Эммануэля.
– Доктор Абслер, прошу вас.
Доктор прочистил горло и скрипучим голосом начал отчитываться.
– К сожалению, наши худшие подозрения подтвердились. Вскрытие показало, что причиной смерти стало отравление веществом под названием кантаридин. Передозировка этого препарата повлекла за собой ярко-выраженную гиперемию, это многократно увеличенное кровоснабжение различных тканей организма, в следствие чего, стенки сосудов не выдержали, что закономерно привело к обильному кровоизлиянию в полость тела.
– Вы уверены в своих выводах, доктор?
– Более чем. И дабы развеять ваши сомнения добавлю, что остатки
– Следы насилия были обнаружены?
– Ни малейших признаков применения к умершему физической силы.
Эммануэль посмотрел в лицо своего друга. В его выражении в равной степени читалось, как ошеломление, так и недоверие к услышанному.
Дверь отворилась. Секретарь вернулась, неся в руках поднос с четырьмя чашками кофе, три из которых дымились. Обойдя всех присутствующих, она наклонилась и протянула холодный напиток Эммануэлю. Тот подмигнул ей в знак благодарности. Ответив тенью улыбки, девушка вышла.
– Доктор Абслер, вы назвали кантаридин препаратом. Значит ли это, что его можно свободно приобрести в аптеке? – спросил Эммануэль, сосредоточенно вертя в руках чашку.
– И да, и нет. Видите ли, кантаридин выделяют из гемолимфы испанской золотой мухи. Более широко известное ее название – шпанская мушка. Уже сотни лет пищеварительный секрет этого насекомого применяется в целях повышения мужской силы. Но являясь в сущности смертельно опасным ядом, в случае неосторожного применения, концентрат этот отпускается фармацевтами строго при предъявлении предписания уполномоченного специалиста. Смею заверить вас, господа, что картина смерти красноречиво говорит об умышленном принятии препарата. Открытым остается лишь вопрос – зачем?
Эммануэль сделал глоток крепкого кофе и задумался, припоминая клиническую карту Джошуа Чолера.
– Скажите, доктор, – медленно проговорил он, – половые органы покойника были обследованы?
Старик всем телом повернулся, с интересом взглянув на задавшего вопрос.
– Любопытно, что вы спросили. Могу я узнать вашу фамилию?
– Стирис.
Глаза оперативника округлились. Резко повернувшись к Эммануэлю, он едва не выронил свою чашку.
– Не припоминаю вас в наших рядах, – покопавшись в памяти произнес доктор.
– Просто мы с вами из разных цехов, доктор.
– Ну, что ж, похвальная осведомленность о функциях человеческого тела, господин Стирис. Отвечая на ваш вопрос – да, я исследовал половые органы и не обнаружил микроразрывов мягких тканей.
– Благодарю, доктор. Полагаю, на этом мы можем вас отпустить, – видя растерянность своего друга, произнес Эммануэль.
– Ваша очередь, молодой человек, – добавил он, приглашая оперативника сделать доклад, когда дверь за доктором закрылась.
– Господин Розенблюм, – вскочив с дивана, начал рапортовать парень, – согласно вашему распоряжению, я единолично провел осмотр квартиры покойного и руководил выносом тела, чтобы ни одна деталь интерьера не была сдвинута со своего места.