Безымянный раб
Шрифт:
— Ты чего затих?! Высоты, что ли, боишься?
— Я ничего не боюсь! Так, только опасаюсь…
— А-а-а! А я вот до дрожи высоты боюсь!.. С детства. — Последняя фраза была произнесена несколько дрожащим голосом. Ярик нащупал ногами две выемки в камнях, но чтобы поставить туда ноги, необходимо было разжать руку. — Ладно, была не была! Секундное скольжение и…
— Чего-о-о-о!.. Не надо так делать больше! — Ург немного подумал и проникновенно добавил: — Пожалуйста!
Даже шокирующее сообщение о том, что, оказывается, у Великого Рырги было детство и он чего-то там боялся, отошло второй
А Ярик, распластавшийся по скале и опирающийся о выемки в камне только ногами, подавляя страх и пытаясь разогнать усилием воли полчища мурашек, сбежавшихся на затылок и топорщивших там волосы, молча кивнул, соглашаясь с репликой.
Спуск продолжался. Иногда Ярик сдвигался в сторону, перебирая руками и ногами по расположенным горизонтально выемкам, но чаще всего приходилось извиваться ужом, пытаясь достать расположенную особенно хитро ступеньку неизвестного строителя. В какой-то момент продвижение Ярика прекратилось. Напрягая все мышцы, стараясь слиться со скалой и хоть так снять напряжение разрывающихся мышц, Ярик шарил ногами и никак не мог найти какой-либо точки опоры. Его бросало то в жар, то в холод. Сил уже почти не было…
— О Великий Рырга! — Висящий бесполезным грузом ург зашептал ему на ухо. В голосе чувствовалось истеричное такое веселье, правда, спрятанное из уважения перед заслугами Ярика. — О Рырга! Разожми пальцы. Мы спустились!
Ярик скосил глаза вниз и в сердцах сплюнул: оказывается его ноги болтались где-то на высоте полутора локтей. Разжал онемевшие пальцы и в сопровождении вороха мелких камней соскользнул вниз.
— Что ж ты, засранец, мне раньше не сказал?!! — В голосе Ярика не было и грамма христианского смирения и любви к ближнему. — Да я ж тебя сейчас вот этими самыми руками…
— Господин! Не надо, господин! — Ург отпрыгнул подальше. — Я с закрытыми глазами сидел! Я высоты очень боюсь. Глаза открыл, только когда остановились надолго. — Ург немного помолчал: — Спасибо, господин!
— За что? — произнёс Ярик и скривил краешек рта.
— За то, что не оставил меня там, наверху. — Ург серьёзно посмотрел в глаза Ярика. — И спасибо за мой народ! Эти Отродья теперь не убьют ни одного урга.
«Ишь как глаза горят! Ты, Ярик, теперь герой! — Человек грустно смотрел на восторженного урга. — А нужно ли тебе восхищение зеленокожего пацана, если он не человек?! Если ты обречён жить в одиночестве? Чего стоит этот восторг в сравнении с одиночеством?..»
Ярик зло засмеялся. Лопоухий коротышка опасливо замолчал.
«Хотя твоим восхищением, малыш, можно воспользоваться! Ты теперь как миленький выложишь всё то, что раньше бы утаил! — Мысли текли ровно, нанизываясъ, словно бусы на нитку, и выстраивая логическую последовательность действий. — А спросим-ка мы тебя, что находится на том берегу Костяной! И как урги туда попадают!»
— Слушай, Гхорр! А не расскажешь ли ты мне, что находится на том берегу реки? На севере — твоё племя, на юге — Отродья, на западе — лес, а на востоке? Что находится на востоке?
Вопрос для молодого урга оказался совершенно неожиданным, но после недолгих колебаний Гхорр все же сообщил:
— Тарки!
В этом коротком слове сплелись и снисходительное пренебрежение, и зависть, окрашенная лёгким налётом страха.
— Кто такие тарки?
— Ну, тарки это тарки. Они большие: раза в полтора повыше тебя, Рырга! Очень и очень сильные. Один тарк может в одиночку безо всякой магии убить Отродье. Их шкуру очень трудно пробить чем бы то ни было. Живут в горах за рекой. Очень хорошо прячутся. Они очень хитрые, почти как урги. — Тут Гхорр немного подумал. — Нет, мы всё же хитрее. А ещё они плохие мастера. У них даже из оружия только дубины. И шаманов у них нет… Но они всё равно никого не боятся. — Тут Гхорр обиженно засопел. Похоже, такое состояние дел было постоянным предметом зависти всех ургов.
— Какое интересное племя. И как они к вам относятся?
— Они над нами смеются… Но иногда торгуют.
— Чем же?!
— Ну, мы им вяленую рыбу, моллюсков. Они нам кремний, обсидиан. Иногда приносят разные товары.
— Например, твой браслет?
Гхорр вскинул голову, глаза заполыхали огнём. Но потом, будто что-то вспомнив, он притих.
— Да, отец выменял его у тарков, когда я был ещё маленький, на шкурку лесного кайфата.
— А это ещё кто?
Тут Гхорр несколько замялся, подбирая слова:
— Это такие зверьки из Леса, которые иногда совершают вылазки на нашу землю… Грабят наши запасы. Убивают зверей. — Опять небольшая пауза. — Страшные существа. Быстрые. Глаз за ними просто не может уследить. Если встать у них на пути, то могут в два счёта убить любого урга. Даже шамана. Дэхи не могут от них защитить.
Тут Ярик заинтересовался. Что же это за зверюга такая, может, давние знакомые: желтоглазые представители семейства кошачьих?
— А описать их сможешь?
— Да чего их описывать-то? Туловище — в твой локоть длиной да хвост столько же. Мех стального отлива. Слабенькие на вид лапки с загнутыми когтями. — Короткой палочкой Гхорр о набрасывал очертания зверя. — Тут вот уши, нос. Здесь глаза. Чудные такие глаза, без зрачков и радужки. Жёлтые, как песок на берегу Большой Воды.
Гхорр мечтательно вздохнул:
— Вот уже полный клык, как не был дома.
— Ничего, скоро будешь. — Ярик задумчиво чесал в затылке. Нарисованный зверь очень сильно походил на того зверька, детёныша которого он спас незадолго до того, как покинул Лес. Похож, очень похож. — Вот это и есть кайфат?
— Да. Он самый.
— И это очень опасный зверь?
— Очень-очень. Отец смог убить его случайно. Ему просто повезло, — горячо заговорил Гхорр, но добавил: — Отец очень хорошо владел пальмой. Он был мастером, почти как шаман. Много путешествовал, но после боя с этим зверем еле оправился от ран.
— А почему ты сказал, что ему повезло?
— У кайфата была ранена лапа. Хотя даже лезвием пальмы было трудно пробить его мех.
Ярику вспомнился стальной отлив такой мягкой на вид шкурки животного. Покачал головой:
— Ладно, с этим разобрались. И ты хочешь сказать, что твой отец выменял эту шкурку на твой браслет?
— Да. А ещё на большой кусок обсидиана. Шкурки зверей из Леса очень ценные. Лесные звери редко покидают свои земли. Чаще всего только калеки. Там им нельзя выжить…