Беззащитные мертвецы
Шрифт:
Спустя десять минут я встал и взялся за телефон.
– Это так важно? – изумленно спросила Тэффи.
– Может быть, и нет.
Я позвонил в Склеп Вечности в Нью-Джерси. Я знал, что буду теряться в догадках, пока не выясню.
Мистер Рестарик как раз был на ночном дежурстве. Он вроде бы обрадовался, увидев меня. Он вообще был рад видеть любого, с кем можно было поговорить. Его одежда по-прежнему представляла собой смешение древних стилей, но теперь это не выглядело таким уж анахронизмом. По ящику то и дело можно было видеть мерзлявчиков,
Да, он меня помнил. Да, Левитикус Хэйл был по-прежнему на месте. В больницу забрали двух его подопечных и оба выжили, сообщил он мне с гордостью. Администрация хотела забрать и Хэйла: им понравилась его внешность, что было важно для рекламных целей, тем более, он происходил из позапрошлого века. Но они не смогли получить разрешения от ближайшего родственника.
Тэффи увидела, как я уставился в пустой экран телефона.
– Что-то не так?
– Чемберсовский мальчишка. Помнишь Холдена Чемберса, мерзлявчикового наследника? Он мне солгал. Он отказал больнице в разрешении оживить Левитикуса Хэйла. Еще год назад.
– Смотри-ка, – она поразмыслила над этим и заключила с типичной для нее снисходительностью: – Какая куча денег всего лишь за отказ подписать бумажку.
По ящику начали показывать старое кино, римейк шекспировской пьесы. Мы переключили его на пейзаж и пошли спать.
Я пятился, пятился… Составленный из кусочков призрак надвигался. У него была чья-то рука, чей-то глаз и грудная клетка Лорена, в которой помещалось чье-то сердце и чье-то легкое и чье-то другое легкое, и я все это ощущал внутри него. Это было ужасно. Я потянулся глубже. Чье-то сердце затрепетало как рыба у меня в руке.
Тэффи обнаружила меня в кухне за приготовлением горячего шоколада. На двоих. Я отлично знал, что она не может спать, когда меня мучают кошмары.
– Почему ты мне не расскажешь об этом? – спросила она.
– Потому что это отвратительно.
– Думаю, тебе лучше рассказать.
Она обняла меня, потерлась щекой о мою щеку. Я прошептал ей на ухо:
– Хочешь извлечь яд из моей нервной системы? И прямо в твою.
– Ну и ладно. Я это вынесу.
Шоколад был готов. Я высвободился и разлил его, добавив толику бурбона. Она задумчиво прихлебывала. Потом спросила:
– Это все время Лорен?
– Да. Будь он проклят.
– И ни разу этот… которого ты сейчас ищешь?
– Анубис? Я никогда не имел с ним дела. Он был на попечении Беры. В любом случае, он ушел в отставку еще до того, как я полностью закончил подготовку. Передал свою территорию Лорену. Рынок для материала был так плох, что Лорену для выживания дела пришлось удвоить территорию.
Я говорил слишком много. Я отчаянно нуждался в том, чтобы с кем-либо поговорить, вернув ощущение реальности.
– А что они сделали – подбросили монетку?
– С какой целью? А! Нет, вопрос о том, кто уйдет в отставку, никогда не стоял. Лорен был болен. Должно быть, поэтому он и занялся этим бизнесом. Он нуждался в запасе трансплантатов. И он не мог выйти из дела, потому что требовались постоянные пересадки. Его спектр отторжения выглядел, вероятно, дурной шуткой. Анубис же был иным.
Она продолжала потягивать шоколад. Ей не следовало все это знать, но я не мог остановиться.
– Анубис менял части тела по прихоти. Мы до него так и не добрались. Вероятно, он полностью переделал себя, когда… когда ушел на покой.
Тэффи тронула меня за плечо.
– Пойдем, ляжем в постель.
– Хорошо.
Но мой собственный голос продолжал звучать у меня в голове. Единственной его проблемой были деньги. Как он мог скрыть такое огромное состояние? И новую личность. Новую личность с кучей денег сомнительного происхождения… и, если он попытался куда-нибудь переехать, еще и с иностранным акцентом. В то же время здесь приватности меньше, да и его знают… Я отхлебнул немного шоколада и уставился на пейзаж в ящике. Как он мог сделать новую личность убедительной? Пейзаж представлял собой ночь на вершине какой-то горы: нагромождение голых камней на фоне взвихренных облаков. Очень успокаивающе.
Я додумался до того, что он мог сделать.
Я вылез из постели и позвонил Бере.
Тэффи изумленно наблюдала за мной.
– Сейчас три часа ночи, – заметила она.
– Я знаю.
Лила Бера была сонная, голая и готовая кого-нибудь убить. Меня. Она сказала:
– Джил, лучше, чтобы это было что-то хорошее.
– Хорошее. Скажи Джексону, что я могу найти Анубиса.
Рядом с ней тут же возник Джексон Бера и поинтересовался:
– Где?
Его волосы чудесным образом выглядели нетронутыми: черный пушистый одуванчик, готовый разлететься. Он жмурился и гримасничал со сна и был голым как… как я, кстати. При таких делах было не до хороших манер.
Я сказал ему, где Анубис.
Это привлекло его внимание. Я говорил быстро, обрисовывая промежуточные шаги.
– Убедительно ли это? Я сам не знаю. Сейчас три ночи. Может, я несу чушь.
Бера прошелся обеими руками по своим волосам в стремительном, яростном жесте, совершенно разлохматив натуральную прическу.
– Почему я об этом не подумал? Почему вообще никто об этом не подумал?
– Из-за бесполезных потерь. Когда материал от одного осужденного бандита может спасти дюжину жизней, просто не может придти в голову…
– Да, да, да. Оставим это. Что будем делать?
– Поднимем на ноги штаб-квартиру. Потом позвоним Холдену Чемберсу. Я, возможно, смогу все выяснить, просто переговорив с ним. Иначе нам придется отправляться самим.
– Ага, – Бера ухмыльнулся сквозь гримасу прерванного сна. – Ему вряд ли понравится говорить по телефону в три часа ночи.
Седовласый человек сообщил мне, что Холдена Чемберса беспокоить нельзя. Он уже тянулся к выключателю (мифическому), когда я произнес: “По делу АРМ, вопрос жизни и смерти” и показал мое удостоверение. Он кивнул и попросил подождать.