Безжалостный король фейри
Шрифт:
Пресвятой фейри, от его слов у меня по рукам побежали мурашки, и я ничего не могла поделать с ужасом, который закрался в мое сердце. Королева Найтфолла ненавидела магических созданий, да, но… но она нас не беспокоила.
Почему? Потому что Люсьен прав?
Подозреваю, что так оно и есть, и в тот момент я не могла не осознать, что он был королем не просто так.
Он явно лучше всех подходил для этого: хитрый, могущественный и немного пугающий.
– А я имею право голоса? – спросила я. – Когда мы поженимся, ты посоветуешься со мной, прежде чем втягивать наш народ в войну? Или я буду просто чем-то вроде королевы для украшения, которая будет стоять рядом с тобой для красоты?
Казалось, его задел мой упрек, и я мгновенно пожалела о своих словах.
– Разумеется. Твое решение будет важно для меня, но, в конце концов, я сделаю все возможное, чтобы в дальнейшем обеспечить тебе защиту, даже если ты возненавидишь меня за это.
Он обладал сверхъестественной способностью говорить романтические вещи, которые в то же время звучали немного пугающе.
На его губах растянулась ухмылка, и он пробежался взглядом по мне с головы до скрещенных лодыжек.
– И, думаю, из тебя получится восхитительное украшение.
Пайпер прыснула от смеха рядом со мной, а затем немедленно проглотила этот звук.
Мои щеки вспыхнули, и мне захотелось открыть окно и глотнуть свежего воздуха.
– Я не знаю, что о тебе думать, – призналась я в отчаянии.
Он рассмеялся, и даже воздух переменился. Его голос был глубоким, гортанным, проникающим под кожу и ласкающим сердце.
Мне нравится его смех, виновато подумала я.
– Ты разочарована, что я до сих пор никому не отрезал язык? – усмехнулся он.
Я ахнула, и даже Пайпер отложила вязание, чтобы взглянуть на короля.
– Ну… да, если честно, – призналась я ему.
Этот смех снова разнесся по карете, и я почувствовала себя полной дурой.
– Что тут смешного? Уж точно не отрезание языка! – рявкнула я, протягивая руку, чтобы ткнуть его в грудь.
Его рука скользнула вперед и поймала мою, слегка сжав мои пальцы, отчего по руке пробежал леденящий холодок. Тогда его серые глаза впились в меня, и мне показалось, что он видит мою душу насквозь. То, как он смотрел на меня, было не похоже ни на один взгляд, которым когда-либо одаривал меня мужчина. От него у меня в животе все всколыхнулось и одновременно с тем потеплело.
– Я стал королем в шестнадцать, вскоре после смерти матери. Отец отрекся от престола в расцвете сил, из-за чего наша семья выглядела слабой. Как еще я мог утвердить свое положение, чтобы никто не явился свергнуть меня с престола?
Наши пальцы все еще соприкасались, из-за этого я не могла сосредоточиться и осмыслить его слова, но Пайпер ахнула рядом со мной, явно поняв его доводы.
– Вы выдумали эти истории, – произнесла Пайпер.
Люсьен улыбнулся Пайпер:
– Да. Я заплатил своей дворцовой прислуге за распространение слухов о том, насколько я ужасный, могущественный, мстительный король.
Шок пронзил меня, и я, наконец, высвободила свои пальцы из его хватки.
– Не может быть! Но… народ ненавидит тебя из-за этих рассказов.
Он пожал плечами, холодно вперяя в меня взгляд.
– Я предпочту быть королем, которого ненавидят и которого боятся, чем тем, кому бросают вызов и убивают.
Моя голова шла кругом от этого нового откровения. Он прав. Его отец занял трон благодаря тому, что бросил вызов предыдущему королю и в схватке убил его. Таков наш путь. Но никто не смел бросить вызов могущественному королю, который, как было известно, в любой момент мог обезуметь и отрезать тебе язык.
– Это… Ты… – Мне никак не удавалось подобрать нужных слов.
– Гений? – воскликнул Люсьен, обольстительно приподняв одну бровь.
Я усмехнулась:
– Что ж, вижу, слухи об отсутствии у тебя скромности уж точно правдивы.
Люсьен лишь самодовольно усмехнулся, как будто ему приносило удовольствие выводить меня из себя. Теперь все обрело смысл, почему мужчина, который появился, чтобы договориться о моем выкупе, был настолько не похож на беспощадную угрозу, о которой ходила молва.
– Но Стужа ведь не выдумка. Я пережила ее. Ты сам это признал, – сказала я ему, намекая на ту ночь, которая привела к большому количеству смертей в нашем королевстве.
Он вздохнул, его лицо осунулось, когда на нем появилось затравленное выражение.
– Да, пожалуй, не все является слухами. Я не идеален.
Тогда в мое сердце закралась глубокая печаль. Я не знала, почему все эти годы была уверена в том, что он нисколько не сожалеет о той ночи, но выражение его лица, как будто я застрелила его любимого питомца, говорило само за себя.
Та ночь была ошибкой, и он сожалел обо всем, что тогда произошло.
Я протянула руку и нежно сжала его ладонь.
– У меня тоже иногда возникают проблемы с контролем своих способностей, – сообщила я ему. И немного слукавила. Я редко теряла контроль, а когда это случалось, легко могла взять себя в руки.
Он бесстрастно посмотрел на меня:
– Ты когда-нибудь убивала более пятидесяти человек ураганом, который сотворила и не смогла остановить?
Я отпустила его руку и откинулась на спинку сиденья. Это явно была больная тема, и я больше не хотела давить на него.
– Нет, – призналась я, и наша поездка продолжалась в тишине. Его слова повисли в воздухе. И я обдумывала каждое из них.
Он солгал. Отрезанные языки, привязывание слуг к лошадям в качестве наказания… все эти безумные истории о жестоком короле… оказались ложью. В некотором роде это и правда гениально, как он и сказал. Никто не осмеливался бросить вызов безжалостному королю Зимы. Семья Торн правила на протяжении нескольких поколений, лишь несколько раз их свергали с престола, но всегда возвращали трон следующему наследнику. Вот почему наше королевство было названо Торнгейт.