Библиотека географа
Шрифт:
Когда я добрался до стадиона, преподобный Макгабо в зеленой с белыми полосками спортивной рубашке для игры в регби и таких же шортах стоял в центре компании из двадцати примерно подростков, слушавших его рассуждения, сопровождавшиеся манипуляциями с овальным мячом, который он держал в руке.
— …и вы должны придерживаться академических стандартов. Это значит, что если вы хотите с нами играть, то падение успеваемости не допустимо ни в коем случае, как и пропуски уроков. О драках и неэтичном поведении на поле я уже не упоминаю. Говорят, что футбол — это джентльменская игра, в которую играют хулиганы, регби же — хулиганская игра, в которую играют джентльмены.
Когда мальчишки рванули с места, одни чуть раньше сигнала, другие чуть позже, преподобный огляделся, заметил меня и поманил рукой.
— Несколько необычный наряд для игры в регби, — сказал он, обводя широким жестом мой костюм, словно мы находились на показе моделей. — Не видел такого с начальной школы. Мы, знаете ли, чтобы остановить соперника, хватали его за галстук. — И он ловким движением из-под руки бросил в мою сторону мяч.
— К сожалению, сегодня я не могу участвовать в игре. Просто заехал, чтобы поприветствовать вас и выяснить, не удастся ли собрать здесь материал о команде регби города Линкольна. — И я метнул мяч в его сторону.
Макгабо рассмеялся.
— Нет-нет. Мы будем именоваться «Регби-клубом Линкольна». Так более профессионально, да и звучит лучше. Между прочим, написать о нас статью — хорошая идея.
— О'кей. Хотя у меня нет при себе репортерского блокнота, я…
— Ладно, оставим это. Тем более что мне сейчас не до разговоров. Но если вам действительно любопытно, то замечу, что мы собираемся здесь каждую субботу. Начать стараемся около одиннадцати, чтобы потом доставить мальчиков на станцию к трем тридцати.
— И откуда же ваши мальчики приехали?
— В основном из Нью-Хейвена. Я знаю их по волонтерской работе, которой там занимаюсь. Многие из них впервые выехали за пределы своего города. Что же касается этого милого городка, то готов поспорить, что его жители также впервые увидели так много черных парней в одном месте.
Он рассмеялся. Глядя на него, улыбнулся и я — со смешанным чувством вины, смущения, желания угодить и снискать расположение своего собеседника, что почти всегда сопровождает обмен шутками на расовую тему между представителями разных рас.
— А преподобный Хэмпден так ни разу здесь и не объявился?
— О нет. Я лично очень бы хотел его увидеть, но он не приходит, — сказал Макгабо, улыбаясь каким-то своим мыслям.
— Почему? Я имею в виду ваше желание, а не отсутствие преподобного.
— Мой первый тренер говаривал, что чувство неудовлетворенности собой наилучшим образом изживается, а разногласия с ближним наилучшим образом регулируются именно на спортивном поле. Спорт не дает негативным чувствам застаиваться, не позволяет копить обиду. Если ты сбил человека, то сам же помогаешь ему подняться. И наоборот: если сбили тебя, ты можешь надеяться на поддержку соперника.
— Облагораживающее воздействие насилия — на это, что ли, вы рассчитываете?
— Ну нет. Скорее на облагораживающее воздействие спорта. Но как бы то ни было, для преподобного Хэмпдена наша группа слишком малочисленна и, скажем так, не представляет особой важности. Масштабы не те.
— И вас это задевает?
— Ничего подобного. Я счастлив работать там, где считаю себя на своем месте. Это поле, кроме того, своеобразная исповедальня или даже храм.
— Не забыть бы вставить эту фразу в статью.
—
— С какой это?
— С какой? — усмехнулся он. — Вы отлично знаете, с какой.
— С Ханной? — Он кивнул. — Нет, все гораздо прозаичнее. Я еду в Уикенден на встречу со старым другом, который пригласил меня на ленч.
— Ага! А я поначалу было подумал, что кто-то из ваших знакомых женится. Галстук и пиджак в субботу в такую рань обычно свидетельствуют именно об этом. Что ж, если вы и впрямь соберетесь написать о нас статью, заходите в церковь в любое удобное для вас время. Я очень надеюсь, что вы о нас напишете.
Когда я вошел в «Блю-Пойнт», миновав сначала тяжелые сплошные двери из красного дерева, а потом двойные стеклянные двери, вращавшиеся вокруг своей оси, профессор Джадид уже сидел за столиком у окна и, покуривая сигарету, дружески болтал с пожилой парой, стоявшей рядом. Джадид, ласково-внимательный и вальяжный, как породистый кот, молча слушал своих собеседников; дым от его сигареты поднимался кругами к потолку, увлекая за собой плясавшие в воздухе пылинки, хорошо видимые в солнечном свете, лившемся из окна. Его собеседники, женщина и мужчина, что-то говорили, обходясь без жестов, словно экономя движения. Похоже, это была семейная пара, члены которой так долго прожили вместе, что естественным образом уподобились друг другу в одежде, повадках и манере держать голову. Заметив меня, Джадид улыбнулся, приподнялся со стула и взмахом руки пригласил к столику.
— Вы очень точны, мистер Томм. Рад вас видеть. Познакомьтесь с мистером и миссис О'Салливан, владельцами этого ресторана и моими старыми друзьями.
Подходя к столику, я успел заметить, что мужчина обладал мягкими чертами лица и казался более добродушным и сердечным, нежели его супруга, которая, судя по жестким складкам у рта, этот мир не одобряла и относилась к окружающему скептически. Сказав, что его зовут Джерри, мужчина произнес:
— Вы, должно быть, еще один выпускник академии комфортной жизни профессора Джадида, не так ли? — Я не понял шутки хозяина и перевел взгляд на его жену, которая, похоже, ничего смешного в этих словах не находила. — Этот человек — один из наших лучших клиентов, — добавил Джерри, хлопая профессора Джадида по плечу, что показалось мне неуместным. — Кроме того, он лучший повар в Уикендене. — Он продолжал ухмыляться, словно ожидая, когда остальные оценят его шутку. В ответ профессор лишь едва заметно улыбнулся и, прикрыв глаза, покачал головой будто в знак того, что принимает это заявление к сведению, хотя и не до конца его разделяет. — Могу ли я, джентльмены, предложить вам вместе с меню какие-нибудь напитки?
Профессор вопросительно посмотрел на меня. Я попросил хозяина принести то, что он обычно подает в таких случаях. Джадид заказал бокал «Фюме бланк». Я не имел представления, что скрывается под этим названием: вино, пиво или ликер.
— А я и не знал, что вы умеете готовить, — сказал я, опускаясь на банкетку напротив Джадида.
— Умею. Это искусство важное и благородное. Кулинария, кроме того, не относится к разряду сильных сторон моей жены. А мужчины в нашей семье всегда были кулинарами по душевной склонности и преподавателями или законоведами по профессии. Полагаю, то, что мне удалось посвятить себя одному из этих занятий, очень даже неплохо, особенно для эмигранта. — Джерри принес янтарного цвета пиво («Гарпунз Крисмас») для меня и белое вино («Сакконетс файнест») для профессора.