Библиотека
Шрифт:
— Дракон, это аномалия, того мира, ещё одна трещина, если выражаться фигурально. А нас сейчас, прежде всего, интересует всё аномальное, что связано с тем примитивным измерением, из которого происходит эта книга. Конечно, кое-что здесь можно отнести на счёт воображения автора и тех свидетелей описываемых событий, которые ему о них рассказывали. Вот, взгляните сюда.
Чикада перевернул ещё несколько страниц и все склонились над новой иллюстрацией. Молчание длилось не больше одного мига, после чего Козаура расхохоталась так, что кости старого графа опасно задрожали, и он поспешно ретировался подальше от стола. На этой картине была изображена Коза ростом с пятиэтажный дом. Она стояла на задних ногах по колено в воде, на ней красовался немыслимый наряд из зелёных листьев, на морде была маска, грубо изображающая человеческое лицо, а в руках, (тоже человеческих), она держала громадную зазубренную косу состоящую из языков пламени! У её ног стояла уже знакомая ведьма и с её длинных когтей капала кровь, а сзади расположился всё тот же белый дракон, который опять служил фоном для всей композиции. Глаза Козы горели, словно угли сквозь прорези маски, что делало её похожей на Рогелло Бодакулу. Анджелика обратила внимание на то, что на этих картинках нет ни Фига, ни Быка, но что это может означать, она не понимала.
Коза закончила хохотать и стала вдруг очень серьёзной. Мало того, она вдруг стала пристально изучать эту фантастическую картинку в книге, как будто эта мазня имела какое-нибудь значение. Чикада начал комментировать эту иллюстрацию и сыпать странными неудобоваримыми терминами, от которых у Анджелики сразу закружилась голова. Она слушала их разговор, переводя взгляд с одного на другого, пока совершенно не соскучилась. Тогда она стала клевать носом, несмотря на то что выспалась накануне, и чтобы не выглядеть и не чувствовать себя полной дурой, встала и пошла прогуляться по библиотеке.
Да, эта библиотека разительно отличалась от той, в которой она побывала в Колдовском замке. (Именно так она привыкла именовать то место, в которое попала после своего падения в реку.) Здесь на самом деле всё было похоже на старинную и основательно запущенную библиотеку. Помещение, где она располагалась было огромным, но это впечатление скрадывалось тем что всё пространство было заставлено разномастными шкафами, стеллажами, а частенько сундуками и плетёными коробами содержащими громадные фолианты, компактные книги, бочонки со свитками и сами свитки, лежащие в пыли, а также глиняными табличками и отдельными листами папируса, пергамента, восковых дощечек и бумаги валяющимися в полном беспорядке и небрежении. Анджелика переходила от шкафа к шкафу, от стеллажа к стеллажу и ощущение потерянности все больше и больше возрастало в ней. Как мало она знала! Как стыдно было показать ей своё незнание перед учёным Чикадой, древним Рогелло Бодакулой и даже Козаурой, которая была старше её не годами, а… чем-то ещё, опытностью, что ли? Как ей не хватало в этой компании простых и непосредственных ребят, вроде Фига и Быка!
(Стоп.) На этой мысли Анджелика поймала себя совершенно неожиданно. (Если рассуждать логически, то всего этого, что происходит со мной и вокруг, не может быть. Но это есть и это не плод моего больного воображения. Слишком много всего произошло лично со мной. Слишком много подробностей. Я уже давно живу этой жизнью и вокруг меня слишком много знакомых и друзей из этой жизни, чтобы считать её не реальной. Но, с точки зрения нормального человека, то есть человека моего привычного круга, всё это ненормальность, аномалия и, положа руку на сердце, я сейчас уже нахожусь в том мире трещин, который мы так упорно ищем.)
Анджелика потрясла головой, чтобы отогнать невольные и слишком назойливые мысли. В конце концов, она здесь и сейчас существует и действует в зависимости от сложившихся обстоятельств, а её новые знакомые и друзья такие, какие они есть и не в её силах, (не говоря о желаниях), переделать их, или подогнать под привычные стандарты. А значит лучше принимать окружающий мир таким, каков он видится, и стараться не теряться в нём, а вписаться в его нормы и требования.
От этих мыслей у девушки тоже закружилась голова, и она решила вообще ни о чём не думать, а дать отдых натруженным мозгам и пройтись по библиотеке, как по музею. Это оказалось наиболее лёгким занятием. Она переходила от стеллажа к стеллажу, от шкафа к шкафу и не переставала удивляться тому, что видела, а посмотреть было на что. Сокровища библиотеки включали не только книги или им подобные носители мудрости. Здесь и там встречались аккуратно разложенные коллекции самых разнообразных предметов. Тут было собрание окаменелостей или бабочек, а по соседству располагался странный мешок наполненный пучками трав, казалось бы, вчера срезанными и снабжёнными бирками с мудрёными записями. Напротив стояли стеллажи с распухшими томами, из которых, казалось готово было вылезти содержимое. Но это были всего лишь альбомы с фотографиями, которые Анджелика решила рассмотреть позднее, так как знала, как легко в них увязнуть. Вместо того она прошла вперёд и остановилась перед гобеленом украшавшим не занятую шкафами стену. То, что было изображено на тканой картине, стало понятно ей сразу. Внутренний двор замка со знакомым помостом, дамы и кавалеры, (уроженцы Козляндии, понятное дело), прогуливающиеся по помосту, фонтан в середине двора. Из разверстых пастей волков вырываются струи… почему-то красного цвета. Вода, налитая в чаше фонтана тоже красная. Анджелика уставилась на грубоватое изображение, ничего не понимающим взглядом, когда вдруг услышала над самым ухом голос:
— Ну что, нравится?
Девушка оглянулась, но не отпрянула в страхе. Прямо за ней стоял Рогелло Бодакула, молочно-белый, совершенно не качающийся и приятно не агрессивный. Она неопределённо пожала плечами и ответила:
— Пожалуй, да!
— Конечно, как же это может не понравиться! Ведь этот фонтан приказал установить мой предок — Бодака Рогелсон! По преданию он заколдовал четырёх предводителей Волкании и превратил их в камень. Но этого мало!
Он заставил их изрыгнуть всю козью кровь, что пролили волки с того дня, как зарезали первую козу! И фонтан работал несколько веков. И я видел, когда был маленьким козлёнком страшные красные струи, извергающиеся из волчьих пастей, но ещё до того, как я вошёл в возраст бойцового козла, эти струи иссякли. Теперь я сам, не уверен было ли так на самом деле или это мне привиделось под влиянием нянькиных сказок? Прошло много времени и много утекло крови и козьей, и волчьей, а фонтан молчит, как во времена моей юности. Ну и пусть себе молчит! Мне нет до него никакого дела! Меня занимают проблемы государственной важности, и я обязан их решать!
С этими словами Рогелло Бодакула покинул Анджелику и вылетел из библиотеки, подняв за собой тучку пыли. Чикада и Козаура замолчали на мгновение, поглядев в его сторону, а затем продолжили свой научный спор. Анджелика решила, что ей пока больше нечего здесь делать и потихонечку выскользнула из библиотеки. Конечно, она пошла не за Рогелло Бодакулой, который исчез за дверью, ведущей в винный погреб. Девушка жаждала свежего воздуха, а кроме того ей владела одна идея, которую необходимо было проверить. Именно поэтому она вскоре оказалась совершенно одна в уже знакомом ей дворе без сандалий и плаща, но всё ещё в тунике скреплённой серебряной заколкой. Её арбалет и кинжал, наконец-то обретший ножны, покоились тут же у стены на помосте.
Первая попытка провалилась с треском. Анджелика упала носом в межплиточную траву и рада была, что приложилась не сильно! Наученная недавним опытом, она поняла, что гнев, досада, отчаяние, неуверенность — вехи на пути к провалу. Поэтому, собрав всё возможное терпение и максимально расслабившись, она шагнула в пустоту и вновь оказалась лежащей на камнях двора. Хотелось плакать и драться, но усилием воли принцесса подавила в себе эти неуместные желания и попробовала ещё раз.
Наверное, это очень нелепо выглядело со стороны, но как раз сейчас её никто не мог увидеть, и потому девушка пробовала и пробовала проделать то, что уже получилось накануне. Что-то мешало ей, а может быть, чего-то не хватало, она не могла этого никак понять. Может, не хватало общества Чикады или мешали многочисленные невесёлые мысли, которые непрошенными лезли в голову. Первая из них — как там её друзья, живы ли они, и возможно ли им помочь? Вторая, та, которая уже пришла в библиотеке — аномальный мир это тот, где ты сейчас находишься, ты единственный человек среди говорящих коз, быков, призраков и тому подобных существ. Следующая — а может быть это я здесь аномалия, а весь окружающий мир вполне нормален? И наконец — какого лешего у неё не получается взлететь?
Занятая этими мыслями, Анджелика не заметила, как наступила на что-то мягкое, длинное и холодное, что тут же лопнуло под ногой. Опустив глаза, она увидела большую раздавленную гусеницу. Раздался пронзительный визг, воздух резко ударил в уши, и… девушка обнаружила себя вцепившейся в противоположную стену на уровне третьего этажа. Вцепляться вообще-то было особо не во что. Стена, сложенная из мелкого кирпича была почти гладкой и доступной разве что для кошки. Точнее для очень напуганной кошки! Правда именно так она себя сейчас и чувствовала.
(Но, как я сюда попала, и как теперь отсюда слезть?) Последнее было особенно актуально, так как пальцы, едва цепляющиеся за крохотные выступы кирпичей, начали стремительно уставать, а высота была такая, что при падении самым лёгким ущербом был бы перелом обеих ног. Мозг заработал с лихорадочной быстротой. Звать на помощь? На это нет ни сил, ни времени. Попытаться влезть наверх? Ну, это уже совсем глупо. Спрыгнуть? Смертельно опасно. Так что же делать?!
И тут пришло знакомое, уже пару раз испытанное чувство. Мир преобразился. Точнее он зрительно остался тем же, но теперь Анджелика чувствовала, что всё вокруг неё пронизано энергией, за счёт которой мир сущего держится, движется, живёт! Эта энергия волнами обволакивала её с головы до ног, и нужно было только правильно применить её, опереться на неё и использовать, как источник движения.