Библиотека
Шрифт:
— Другим концом чего? — Не поняла его слов Анджелика.
— Да копья твоего, чего же ещё?! — Презрительно кинул граф, раздражённый непонятливостью собеседницы. — Тебе, что не рассказали о целебных свойствах серебряного заговорённого оружия? Пошевеливайся, а то ещё немного и никакое копьё не поможет!
Анджелике ничего не говорили, про какие бы то ни было целебные свойства её оружия, но она безоговорочно поверила графу и, не теряя времени, приставила тупой конец копья к груди дракона. Драся вздрогнул и жалобно застонал, но кровь, до того хлеставшая из раны, как из продырявленной бочки, вдруг остановилась и девушка увидела, что копьё засветилось таинственным светом и мелко задрожало в руках.
— Не отпускай! — Крикнул Рогелло Бодакула.
Но Анджелика и не думала прекращать свои действия.
— А теперь давай, буди его, а то ведь не проснётся! — Каркнул над ухом Рогелло Бодакула.
Анджелика подняла голову. (Будить? Так ведь он же… или…) Девушка сама не поняла, как она оказалась на ногах. В следующее мгновение она уже обнимала драконью голову, целовала жёсткие холодные губы из под которых вылезали длинные клыки, и говорила что-то непонятное, бессвязное, прерывая слова булькающими рыданиями. Так продолжалось довольно долго. Никто не обращал внимание на время. Но вот, наконец, драконий глаз приоткрылся и, поблуждав немного, остановился на Анджелике.
— Ты как? В порядке? — Спросил Драся слабым и тихим голосом.
Ответом ему был вскрик, после которого последовали объятия и поцелуи от чего дракон сначала удивлённо заморгал, а затем расплылся в улыбке с видом совершенного блаженства.
— Дела-а! — Прокомментировал всё это Рогелло Бодакула и, пожав плечами, принялся собирать своё оружие.
День прошёл в совершеннейшей суматохе. Старый граф, который был подвержен резкой смене настроения, вдруг бросил начищать покрытый драконьей кровью меч и заявил, что для «пациента» губительно оставаться на солнцепёке. Но дракон был ещё, слишком слаб и не мог сам добраться до спасительной тени. Поэтому было решено построить вокруг него шалаш или на худой конец навес. Материал для этого сооружения в изобилии произрастал по всему острову и вскоре рыцарский топор засверкал в солнечных лучах, срубая с одного удара пальмы и бамбуковые стволы толщиной в руку. Анджелика набила себе мозоли и ссадины на руках, сначала перенося всё это из джунглей на берег, а потом, под руководством всё того же Рогелло Бодакулы, связывая замысловатую конструкцию лианами. В результате миру явилось строение, смахивающее на стог сена, но дающее вожделенную тень, способную укрыть лежащего дракона. Но на этом мучения не закончились. Дракона пришлось поливать для охлаждения водой, которую черпали из ручья в глубине острова, так как морская вода не годилась. В результате, когда солнце начало клониться к закату, Анджелика буквально валилась с ног. Но вот, наконец, солнце упало за горизонт, и Рогелло Бодакула объявил, что опасность миновала и можно отдохнуть. При этом заявлении Анджелика рухнула в песок, не обращая внимание на то, что он забивается ей под одежду, застревает в волосах и скрипит на зубах.
Наступила ночь. Как и накануне тёмно-синий бархат небес с бриллиантовыми звёздами накрыл беспокойный мир и его измученных обитателей. Неподалёку от большого и бесформенного шалаша на берегу острова пылал яркий костёр. Возле него сидели двое — измученная девушка с растрёпанными волосами и странного вида рыцарь, не пожелавший снять доспехи. На самодельных козлах был подвешен неведомо откуда взявшийся котелок, в котором что-то шипело и булькало. Анджелика подозрительно поглядывала на это странное варево, но не протестовала — сил не было собирать бананы, а есть хотелось нестерпимо. Рогелло Бодакула задумчиво молчал, уставившись в огонь. В свете костра огоньки его глаз казались чёрными, а белёсая дымка, облекающая кости была такой плотной, что Анджелика ни за что не подумала бы, что перед ней призрак, а не живое существо, если бы не знала правды.
Из шалаша время от времени доносились тяжкие вздохи, но старый граф
— Это мой четвёртый дракон и первый, которого я не убил!
Анджелика вздрогнула, но снова промолчала, лишь искоса бросив взгляд на закованную в броню фигуру, казавшуюся в отсветах костра такой же красной, как под фонтаном драконьего пламени.
— Первого в Козляндию притащили волки. — Продолжал призрак, по-прежнему глядя в огонь. — С их стороны это было совершенно бесчестно, ведь мы только что заключили с ними мирный договор после большой драки, в которой обе армии были основательно потрёпаны. И на что они рассчитывали? Дракон был старый, измученный, но такой огромный! Раз в пять или семь побольше этого птенчика.
Рогелло Бодакула кивнул в сторону шалаша, в котором лежал Драся.
— Когда они притащили его, всего опутанного верёвками, то, что и говорить, попятились многие, только не дружина моего деда, в которой я был отроком! Помню, как они принудили его опустить голову горизонтально к земле и что-то сделали, от чего дракон кашлянул. Вот именно, кашлянул, а не дунул огнём, как этот сегодня утром. Если бы дунул тот — большой, от нас не осталось бы и горстки пепла! Но он всего лишь кашлянул и выкашлял здоровый огненный шар, который запрыгал по полю, сжигая на своём пути и бойцовых козлов, и траву, и землю… Если бы мы тогда отступили, то волки смяли бы нас и не было бы никакой Козляндии. Но дед приказал — вперёд! И тогда мы пошли в атаку! Волки не ожидали такого поворота, они думали мы побежим сразу, как только увидим дракона. Они успели заставить его кашлянуть ещё только один раз, но это нас не остановило. Второй огненный шар прошёл почти без вреда для войска, но я увидел, как в его пламени исчез мой отец, командовавший правым флангом… Ты не слышала, цыпа, как разнеслось боевое «Ммее!» от которого побежали нестройные волчьи ряды! Они бросили своего дракона, а он, почуяв свободу начал метаться и подавил немало волков и козлов… Тогда я добежал до него, вспрыгнул на чешуйчатую, гребнистую спину и всадил свою пику в основание драконьей шеи. По-видимому, я удачно попал, потому что дракон забился в предсмертных судорогах и сбросил меня со спины. Я тогда здорово приложился и пришёл в сознание только к вечеру, когда бой был давно уже кончен. После той битвы я был посвящён в рыцари.
Рогелло Бодакула снова замолчал, потом проверил содержимое котелка, помешав там большущей ложкой и, удовлетворённо кивнув, снял котелок с огня. Анджелика заметила, что зеленоватая похлёбка пахнет весьма вкусно, но её внешний вид по-прежнему не внушал ей доверия.
— А другие драконы? — Спросила девушка, не столько интересуясь судьбой драконов, сколько для того чтобы поддержать разговор.
— Этих я подстрелил из лука, когда ещё мог им пользоваться во время экспедиции в Запретный лес.
— Это какой Запретный лес? Тот, о котором говорила Козаура? Там где сухопутные осьминоги и ещё что-то…
— Он самый! Именно там стоит замок герцогов Менских, а муженёк Козауры — последний из них. Хотя о чём это я? У них же четверо козлят, а значит, будут ещё герцоги Менские. А вот моей фамилии больше нет. Потомков хватает, но никто не называет себя Бодакулой!
— А почему вы не можете больше пользоваться луком? — Спросила Анджелика, больше для того, чтобы переменить тему.
— Потому, что у меня нет глаз! Посмотри, разве это глаза? — Граф указал на светящиеся точки в глазницах своего черепа. — Конечно, я могу «видеть» окружающий мир, но это выглядит совершенно не так, как у вас — живых. Хотя при этом мне доступно многое такое, что вам и не снилось, но для стрельбы такое «зрение» не годится.