Бифем

Петрушевская Людмила Стефановна

Лида. На время иль на час?

Галя. На ночь.

Лида. Да я вас не знаю. Одна или вдвоем?

Галя. Вдвоем.

Лида. И то. Я приберу в зале. Жди меня. Деньги… пять рублей.

Галя. А далеко живешь?

Лида. Жаворонки платформа. Вперед по кочкам.

Галя. Далеко.

Лида. Так три рубля давай. Чего.

Галя. Ладно.

Лида.

Деньги-то дашь?

Галя. А откуда я знаю, куда ты с ними пойдешь.

Лида. А я тебя не знаю.

Галя. Да я у твоей сменщицы ночевала, у тети Дуси на Лесной. У нее теперь грузины с Палашей живут.

Лида. Если бы я в Москве жила… то я бы тоже по червонцу брала за коечку. С Палашей с рынка, это богатые. С Тишинки тоже, но их Жаворонки не устраивают. Ну, жди тогда. Пока я грязь буду возить.

Входит Московский хор. Скорикова раздает партии, раздается отдаленный туш духового оркестра, входит Дрезденский хор. Ребята в брючках-дудочках, в куртках в разнообразную клетку, в одинаковых буршевских фуражках. Появляется Катя.

Катя (Лоре). Пошли домой.

Лора. Не пойду.

Катя. Пойдем, я тебя умоляю. Девушка, извините, как вас зовут, пусть она идет домой.

Галя. Она придет попозже.

Катя. Что значит позже? Она девочка еще, ей здесь нечего делать… Скорикова! Какой пассаж!

Скорикова. Погоди. (Оглядывает помещение.) Сейчас некогда.

Катя. Тебе позвонил?

Скорикова. Кто еще?

Катя. Этот человек.

Скорикова. Позвонил. Говорил что-то про рубашку и про какие-то блины. Странный какой-то.

Катя. Хочет сходиться.

Скорикова. С тобой?

Катя. Ты что!

Скорикова. А меня откуда знает?

Катя. Я посоветовала.

Скорикова. Ты видишь, сейчас некогда. Я зайду. Баранова, Сулимова, вам на двоих одна партия, вернуть.

Катя (робко Саше, который все время отворачивается). Здравствуй!

Саша. Уезжаю.

Катя. До свидания.

Катя отходит, держа в поле зрения Лору, которая уже встала в хор. Скорикова там же, раздает партии.

Станислав Геннадиевич. Мы, Московский хор, рады приветствовать Дрезденский хор! Аплодисменты! (Хоры хлопают, здороваются.)

Входят

Лика и держащая ее под руку Эра. У Эры на руке зеленое пальто. Лика в шинели.

Лика (самозабвенно кидаясь к Саше). Я, старая дура, все поняла! Я мчалась, чтобы тебе сказать… Саша, ты был прав. Я еду с тобой.

Саша испытывает неловкость.

Я решилась!

Саша (с досадой). Мама, я говорил тебе, там восемь метров.

Лика. Что мне восемь метров! Уж жены-то ехали декабристов, я не понимаю, что матери сидели как пни! Сибирь! Что мне Сибирь! Я и в Березай поеду! Умру хоть по-человечески, рядом с тобой…

Эра (уже не первый раз). Мама, переоденьтесь, нате пальто, неудобно!

Лика. Я не могу здесь оставаться, мою сестру выгнали. Если я порядочный человек… Я должна уйти из дома!

Саша. Мама, у меня почти двое детей…

Лика. У тебя почти пятеро, но это неважно. Тебе это всегда было раз плюнуть, неважно. Я все решила! Едем. Естественно, без Эры я не могу. Она тебе не помешает. Эра, становись на колени! (Бросается на колени.)

Саша и Эра кидаются ее поднимать, Лика целует руки Саше и Эре.

Станислав Геннадиевич. Бетховен. Девятая симфония! Финал! Обнимитесь, миллионы!

Галя Баранова поднимает руку в антифашистском приветствии. Руководитель Дрезденского хора подошел к ней, сам поднял кулак и пожал ей руку. Два хора поют. Саша и Эра стоят над Ликой, которая не желает вставать с колен и мотает головой.

Конец

1984

Чинзано

Действующие лица

Паша

Валя

Костя

Вечер. Пустая комната. Два стула, подобранных на свалке, садовая скамейка, ящик из-под конфет – большой и чистый. Входят Паша, Валя и Костя.

Паша. Как нашли, сносно?

Костя. Мы тебе, Паша, мебель привезли. В трамвае сняли сиденье.