Билет на ковер-вертолет
Шрифт:
На улице было так замечательно, что Майе вздумалось побродить на свежем воздухе. Взяв своего пуделя, директриса вышла на улицу и стала наслаждаться удивительным зрелищем сказочной зимы. Пуделек носился по сугробам, потом он вдруг затявкал и бросился через дорогу. Майя Леонидовна побежала следом, увидела, что собачка облаивает женщину, и схватила скандалиста за ошейник.
— Простите, пожалуйста, — запыхавшись, принялась извиняться она, — Микки не кусается, он просто вздорный.
— Я не боюсь, —
— Ваш кобелек хотел напугать мою кошку.
— Вы гуляете с киской? — слегка удивилась Майя.
— Да, — улыбнулась вдова, — вот…
Директриса вздрогнула: женщина с блуждающей на лице улыбкой протягивала собеседнице… фигурку из красной глины, кошку, сделанную не слишком умелым гончаром, скорей всего любителем.
— Это Клеопатра. Правда, красивая? — по-детски спросила Розалия.
У Майи сжалось сердце, меньше всего нелепой поделке подходило имя великой царицы.
— Правда, красивая? — повторила вдова.
— Необыкновенная, — покривила душой Майя.
— Она очень дорогая!
— Сразу видно.
— Стоит миллионы.
— Конечно. Но, может, не надо выносить ценную вещь во двор, да еще ночью? Идите домой, — попыталась уговорить больную женщину директриса.
— Клеопатра обожает вечером дышать воздухом.
— Лучше положите ее спать, она устала.
— Вы полагаете? — склонила голову набок Розалия.
— Конечно, смотрите, у киски глаза закрыты.
— Ладно, — спокойно согласилась вдова, — пойду назад. Ах, как красиво!
— Замечательно, — на этот раз абсолютно искренно подтвердила Майя.
— Снег белый-белый!
— Словно сказка, — улыбнулась директриса.
Розалия помахала рукой, пошла было к подъезду и вдруг обернулась.
— Я никогда не расстанусь с Клеопатрой, я ее больше всех люблю. Хотя Элли тоже хорошая, но она попроше, не голубых кровей.
— Конечно, — быстро согласилась Майя.
— Если разлучат, умру.
— Не волнуйтесь, никто не прогонит вашу кошку.
— Очень боюсь, вдруг и впрямь скончаюсь, и что тогда с ними будет, с моими кошками, с Клеопатрой и Элли?
— Вы переживете Клеопатру, — решила подыграть психопатке Майя, — кошки живут меньше людей.
Розалия прижала к груди фигурку.
— У Клеопатры есть семья и муж.
— Замечательно.
— Но его украла подлая тварь!
— Кошечке холодно, ей лучше оказаться в квартире, — ласково поторопила Константинову Майя.
— Ее надо убить! — воскликнула Розалия. — Сволочь! Марина, сука, сперла мужа! Он и пропал.
Майе стало не по себе, но тут из подъезда вышла младшая дочь Константиновой и тихо сказала:
— Мамочка, ты оладушки будешь?
— Да, да! — жадно воскликнула безумная.
— Пошли, ужин на столе.
— Она хотела украсть Клеопатру, — неожиданно заявила Розалия и ткнула в Майю пальцем, — замыслила гадость, выяснила, сколько моя принцесса стоит.
— Да что вы! — подскочила директриса. — И в мыслях подобное не держала! Зачем мне глиняная фигурка!
— Мамулечка, оладушки ждут, — напомнила девочка.
— Никому никогда не отдам Клеопатру! — взвизгнула Розалия и убежала в подъезд.
— Вы не обращайте внимания и, пожалуйста, не обижайтесь, — тихо попросила дочь вдовы. — У мамы совсем с головой плохо, она от горя, после смерти папы, помешалась.
Больше Майя Розалию не встречала. Впрочем, девочку тоже не видела.
— А Теодора Вольфовна где? — спросила я.
Майя Леонидовна взяла в руки снимки и, разглядывая их, проговорила:
— Валерий Павлович умер вскоре после описанных событий, Теодора Вольфовна работала у нас, я взяла ее на ставку. Сейчас Теодора Вольфовна инвалид, у нее проблемы с ногами.
— Она жива?
— Да, конечно.
— Обитает на прежнем месте? Майя Леонидовна отложила снимки.
— Нет, я рассудила так: Теодоре нужен уход, и с деньгами у нее не слишком хорошо. Поэтому квартиру Блюм сдаем, кстати за очень неплохие деньги. Сама Теодора обитает в коммерческом санатории для немощных людей, я просто передаю плату, полученную от жильцов, в кассу интерната.
— А скажете мне адрес дома престарелых?
— Никакой тайны нет, пишите, — спокойно ответила Майя Леонидовна.
Сев в машину, я оперлась на руль и попыталась сложить вместе расползавшиеся в разные стороны мысли. Значит, на снимках запечатлены Марина и Катя Константиновы. Осталась сущая ерунда — выяснить, какое отношение фотографии имеют к Анне Галкиной и почему Маша Левкина, девушка, погибшая под колесами автобуса, считала, что снимки могут навредить ее заклятой подруге.
Но, как я ни старалась, в голове не возникало ясности. В конце концов мои тягостные раздумья были прерваны звонком.
— Вилка! — услышала я радостное восклицание Олега. — Как дела?
Счастливый тон мужа моментально разбудил мирно спавшую ревность. Ага, Куприн весел, словно месячный щенок, наверное, ему очень хорошо в Питере, в командировке с новым сотрудником… Супруг решил обмануть жену, думал, я никогда не узнаю, что он укатил в город на Неве в компании с молоденькой, фигуристой девицей, прибывшей покорять столицу из-за Уральских гор… Однако отношения у парочки развиваются быстро, иначе с чего бы Куприну так веселиться? Перед отъездом мы поругались, я прощения пока не вымолила, увлеклась расследованием и не звонила супругу.