Билет в никуда
Шрифт:
– Брось, Манукалов, рефлексировать. Я тебе так скажу. Не сегодня-завтра Сам все равно сдаст правительство. Не всех, но многих. К Суховею он относится неплохо. А я постараюсь поднять волну по поводу его отставки. Олег Данилович задергается, засуетится и, понимая, что все равно его дни сочтены, подмахнет постановление. Они хотят сделать ксерокопию, а подлинник уничтожить, а мы этого не допустим. Тогда уж козыри окажутся в наших руках.
– Но как раздобыть это постановление?
– В свое время я и не такие документы доставал. Справишься. Жена поможет. Только ты ей о нашем уговоре ни слова. Я подберу еще
В дверь постучала Мила и пригласила к столу. Манукалов, несколько обескураженный предложением Столетова, напоследок спросил:
– А вдруг разразится скандал, что с нами будет?
– Не понял. По поводу чего скандал?
– По поводу липового постановления.
– А какое мы отношение имеем к правительству? Первыми и будем кричать – «Держи вора». Но лучше направь свою энергию на то, чтобы никакого скандала не возникло.
Во время обеда Мила старалась быть обворожительной и заботливой хозяйкой, но Манукалов не замечал ее стараний, прикидывая – стоит идти в упряжке со Столетовым или подать прошение об отставке и от греха подальше уйти в коммерческую структуру, как это сделали многие его коллеги. Для того чтобы окончательно прояснить для себя этот вопрос, нужно прозондировать отношение к сделке с островами самих «крестных отцов».
Уже возвращаясь домой, Александр Сергеевич все-таки нашел самый верный ход во всей этой затее. Решил запустить параллельно слуху о подписании постановления о передаче островов Курильской гряды в аренду частному бизнесу на девяносто девять лет убедительную информацию о намеренно созданной фальшивке на правительственном уровне. Тогда-то и станет ясно, кто какие цели преследует. Перебирая в уме известных ему мафиози, он остановился на одной кандидатуре, пользующейся уважением в уголовном мире. Этот человек имел контакты с «комитетом» еще в старые времена. Несколько раз ему удавалось избежать тюрьмы только благодаря тем ценным сведениям, которые он передавал курировавшему его управлению. Звали мафиози – Афанасий Груша.
В Москве Шлоссер решил несколько дней пожить у Вени. Перед вылетом из Кельна он позвонил Эдди и убедился, что она хоть и взволнована, но больше переживает за него, чем за себя. Поэтому не стал укорять ее за необдуманный поступок, а коротко проинформировал, что ему все известно от Вениамина и лучше, чтобы они некоторое время пожили раздельно, поэтому он летит срочно в Москву. Эдди с облегчением пожелала ему счастливого пути.
После этого звонка Веня и адвокат сознательно избегали любого упоминания о ней и общались между собой без неприязни, помня о делах, связывающих их. Конечно, Шлоссер не сомневался, что загубленная «ауди» – дело рук Вениамина. Но решил не сотрясать обвинениями воздух, а дождаться, когда тот встанет на ноги и компенсирует ему убытки. Адвокат уже давно подумывал о «мерседесе», более подходящем по его нынешнему положению, чем «ауди».
Веня не успел переступить порог квартиры, как бросился звонить Инессе. Она обрадовалась, услышав его голос.
– Завтра же встретимся в «Континентале». Там у меня маленький офис, записывай…
В этом офисе располагалась редакция женского журнала, издаваемого совместно с американцами. Инесса доставала для них деньги с российской
На следующий день Веня появился ровно в двенадцать в сопровождении Вилли Шлоссера. Они долго спорили, стоит ли идти вместе. На все аргументы адвокат резонно отвечал: «Я должен быть в деле с самого начала. Кто приходит позже, тому достаются объедки». Пришлось уступить.
– Давненько здесь не гулял, – вдохновленный нахлынувшими воспоминаниями, вздохнул Шлоссер. – Помню в «Сакуре» какие официантки были, сидишь, бывало, пьешь вонючее «саке» и поглядываешь, с кем бы из них продолжить знакомство с Японией. Эх, и времена же были! А пивная «Бирштубс» – не хуже, чем в Германии, с настоящим «Айсбайном». Помню, в «Русском ресторане» пели цыгане, а потом все отправлялись в бизнес-клуб поглядеть на почти голеньких девушек из Эстонии. Первое такое шоу в Москве… Я тогда имел в кармане пятьсот марочек и считал себя миллионером. За «катю» любая путанка бежала вприпрыжку.
Веня в отличие от Шлоссера ничего припомнить не мог, поскольку сел как раз в год открытия «Хаммеровского центра». Поэтому шел, постоянно оглядываясь и удивляясь безалаберности, царящей вокруг.
Инесса сидела в кресле, листала журнал и пила воду. В белом, полупрозрачном, с множеством рюшечек платьице она выглядела свежо и беззаботно. Ярко-красные капризные губки расплылись в еще большей улыбке, когда вслед за Вениамином в тесную комнатку зашел Шлоссер.
– Вилли! Вот так сюрприз. Как раз о вас думала, собиралась посылать факс с приглашением.
Адвокат элегантно приложился к ее ручке и, позабыв о Вениамине, плюхнувшись в кресло, принялся вспоминать о незабываемых вечерах, проведенных в этом комплексе.
Веня встал возле окна и глядел вниз на гостиницу «Украина», окна которой отражали солнце и казались крохотными огненными кратерами.
Инесса, дав выговориться гостю, предложила перейти к делам. Достала несколько папок и, подозвав Вениамина, объяснила:
– Это уставные документы. Наш юрист согласовал каждый пункт, но я бы хотела, чтобы Вилли своим опытным глазом посмотрел с точки зрения европейских требований.
– С удовольствием, – ответил тот и придвинул к себе папки.
– А мы с Веней пока попьем кофе и поговорим о самом фонде, – она протянула ему руку, и они вышли из душного номера.
Устроившись на внутренней веранде, в маленьком открытом кафе, Инесса озабоченно сообщила:
– У меня большие неприятности. Манукалов узнал о моих встречах с Виктором.
– У нас привычка ворошить прошлое? Глупое занятие. Я вот начисто забыл о зоне. А чтобы по ночам не снилась, коньячком заливаю. Помогает, сплю без сновидений.
Инесса закурила, подождала, пока официантка поставит кофе и, придвинувшись к Вениамину, тихо сказала:
– Ты не понял. Виктор Иратов жив.
Массивные очки в роговой оправе с затемненными стеклами дернулись так, что Вене пришлось пальцами прижать их к носу. Он смотрел на Инессу в полной растерянности. Дрожащими руками достал металлическую коробку с сигарами, долго отрезал кончик и, закурив, снова уставился на Инессу.
– Да, да, я не хотела говорить сразу, боялась, что не так поймете. При Курганове вообще язык не поворачивался. Дай слово, что не сообщишь ему об этом. Он ведь все воспринимает неадекватно…