Билет в никуда
Шрифт:
– Цыган – он своего не упустит! – И снова, погладив Мирчу по кудрям, приказал: – Вези девку, негритянку, из дорогих. На дешевых тут тоже любитель имеется. Но он сегодня перебьется. А мне на похмелье в самый раз. И готовься ехать с нами.
Мирча как-то не очень определенно кивнул в знак согласия. Кишлак вылез из машины и бросил на ходу Скрипачу:
– Займись им! – И вошел вместе с Александром в гостиницу. Первое, с чего он начал, так это с требования апартаментов.
Александр объяснил, что гостиница двухзвездочная и особо в ней не разгуляешься.
– Ладно.
Портье без возражений улыбнулся, давая понять, что нет проблем, и при помощи Александра Кишлак оказался в ванной в своем номере.
Минут сорок не подавал оттуда никаких признаков жизни. Скрипач тем временем подключил принесенный видеоплейер и поглядывал в окно, ожидая приезда таксиста.
– Он действительно поедет с нами? – возмущенно спросил Курганов.
– Да. Парню нужны деньги, – вяло сказал тот. Александр решил вернуться в свой номер, но из ванной в белом махровом халате появился Кишлак. Вид у него был трезвый и задумчивый.
– Налей-ка и покажи Кургану кино со спецэффектами. Скрипач достал из холодильника бутылку виски, налил Кишлаку, предложил Александру:
– Хлебнешь за встречу?
Страшась «уйти в штопор» и борясь с желанием выпить, Александр выдавил из себя:
– Не пью.
Поухаживав за собой, Скрипач включил видеоплейер. На экране вспыхнула знакомая заставка вечерней московской передачи, и популярная телеведущая доверчивым голосом сообщила, что через несколько минут по традиции состоится встреча с президентом фонда «Дети войны», известным российским предпринимателем, прекрасным человеком со щедрой творческой душой Валерием Петровичем Рвановым.
– Смотри, Курган, что произойдет! Видишь, кресло для него приготовлено… Она сейчас скажет после рекламы!
И действительно, указывая на высокое кожаное кресло с подлокотниками, валиком для головы и рычажком, регулирующим высоту его от пола, ведущая умиленно принялась рассказывать, что ученики подмосковного ПТУ специально в подарок Валерию Петровичу изготовили это Кресло.
– Он пока о подарке не знает, поэтому секрет, известный нам, я открою в конце встречи, – с улыбкой продолжала она. И вдруг приготовленное для Рваного кресло взрывается и начинает гореть, охваченное пламенем. Камера фиксирует то перепуганное лицо ведущей, то языки пламени, то мечущихся по студии людей…
Кишлак заходится от хохота. Скрипач бьет кулаком по столу и сокрушается:
– Всего пары минут не хватило, чтобы Рваному оторвало яйца! Вот невезуха! Черт бы побрал эту технику! А еще убеждали, что сработает секунда в секунду.
– Там была бомба? – показывая на выключившийся экран, спросил Курганов.
– Конечно! – взревел Кишлак. – Суки! Такую передачу испортили! Миллионы телезрителей лишили удовольствия! Нет, Скрипач, я на эту лажу без слез смотреть не могу! Покажи еще!
Скрипач перемотал кассету и врубил по новой. Александр смотрел уже с большим любопытством, зная, что должно было произойти убийство. А Кишлак принялся взахлеб рассказывать.
– Так-то,
– Здорово, – согласился Курганов. Он не знал, кто такой Рваный, но узнавать, тем самым показывая свою неосведомленность, не хотелось.
Отсмеявшись и отматерясь, Кишлак хлебнул виски и развалился на постели.
– Интересно, по какой программе теперь будет выступать Рваный?
– По радио, – предположил Скрипач.
– Ничего, вернемся – устроим ему красивые похороны. Спустись-ка вниз, куда запропастился наш Мирча?
– Умотал от испуга, – высказал желаемое Александр.
– Эх, земеля, плохо в людях разбираешься. Никуда Мирча не исчезнет. Раз за старой телкой в Париж рванул, то и с нами поедет. Артист, одним словом.
И, словно в подтверждение сказанному, раздался телефонный звонок. Мирча спрашивал, можно ли проводить даму.
– Пусть ведет мою папуасочку. А вы – гуляйте отсюда. Обласкайте цыгана певучего.
У лифта они столкнулись с высокой негритянкой. Ее кудрявая золотистая голова была фантастической красоты. Длинный тонкий нос, вывернутые губы, намазанные алой помадой, огромные, чуть навыкате глаза с голубоватыми белками и синими зрачками. Прямо Тина Тернер. Скрипач присвистнул от восхищения. Курганов тоже оживился.
– Подойдет? – спросил услужливо Мирча, выглядывая из-за плеча проститутки.
– Вопрос неуместен. Веди. Ждем тебя здесь. – Скрипач не сводил взгляда с дамы.
Она же не замечала его, крайне недовольная уровнем отеля, в который ее привезли.
– Сколько стоит? – наглядевшись, спросил он.
– Тысяча франков в час, – скромно ответил таксист.
– Ну, такая стоит, – согласился Скрипач, достал из кармана шелковой куртки толстую пачку, протянул девице две купюры по пятьсот.
Элегантным жестом спрятав их в сумочку, жрица любви даже не улыбнулась.
Мирча бочком выскочил вперед и повел ее к Кишлаку. Скрипач спустился вниз в бар, Курганов отправился в свой номер. Но пробыл там недолго. Снизу портье сообщил, что заказанная машина прибыла.
В баре Александр спросил у Скрипача, ждать их или ехать.
– Давай пили. Мы на Мирче доберемся, он уже уехал заправляться. Где встретимся?
– Запиши адрес гостиницы… – И продиктовал его по записке, написанной Шлоссером.
– Не понимаю – где тут Заарбрюккен, а где Дудваллер?
– Ехать надо в Заарбрюккен, а второй город рядом. Будем ждать в отеле «Заар». Так тут написано.
– Ладно, ехай!
С большим удовольствием Александр хоть на время избавился от разухабистой компании. Кишлак его постоянно раздражал идиотскими выходками. Вседозволенность, возведенная в принцип, делает человека похожим на сумасшедшего. Общаться с ним становится невыносимо, ибо в любой момент он способен учудить нечто непредсказуемое.