Билл — герой Галактики. Том 2

Гаррисон Гарри

— Какое неуютное место, Ларри, — сказал Билл, когда они вышли на орбиту вокруг планеты.

— Это точно. Только я Кэрли, — ответил Кэрли, с наслаждением тыча пальцем в кнопки на пульте управления автопилотом. — Ларри — вон, вводит программу приземления.

— А Моу, значит...

— Ну да, — сказал Кэрли. — Моу и есть вон тот трус, что пристегнулся к креслу, включил все аварийные амортизаторы и надел шлем на случай катастрофы. Это он выбирал место для посадки.

Планета проплывала под ними — заброшенная, насквозь продуваемая ветром, отделенная половиной Галактики от всего, что

можно было хотя бы по слухам считать областью цивилизации. Вдоль ее экватора бушевали сплошные песчаные бури — над бешено крутящимися вихрями торчали только зазубренные вершины гор.

— А там, внизу, хоть кто-нибудь есть? — спросил Билл.

— Не знаю, — ответил Кэрли. — Мы принимаем сигналы только от автоматического передатчика, а он передает все то же самое. Возможно, станция покинута.

— Или они просто в неразговорчивом настроении, — заметила Киса. — А вы в самом деле сможете посадить такой большой корабль?

— Это не корабль, а добрая рабочая лошадка, — сказал Кэрли. — Таких уже больше не делают. Его можно посадить где угодно.

— Ну да, но вы-то сможете его посадить?

— Если только не развалится, — проворчал Кэрли. — Не нравится мне эта буря.

— Тебе ничего никогда не нравится, — сказал Ларри. — Эй, Киса, передай-ка мне еще бутерброд со свиной отбивной. На белом хлебе, если тебе не трудно. Побольше острого соуса и, пожалуй, немного маринованных ягод. Программирование отнимает ужасно много энергии.

Ухуру, возглавивший набег на офицерский камбуз, захватил морозильник, где хранились всякие экзотические продукты, и кладовку, битком набитую разнообразными припасами и лакомствами. С тех пор на борту не прекращался такой пир, о каком могут только мечтать самые прожорливые плотоядные: мясо за каждой едой, ни кусочка окры за все время полета к безымянной планете и открытый доступ к судку с приправами. Капитан Блайт и Кристиансон смирились с однообразной диетой, состоявшей из окры и тлей, хотя время от времени и пытались издавать вопли протеста, немедленно подавляемые Мордобоем, который не расставался с топором.

— А что думаете вы, Кейн? — спросил Билл, разглядывая в иллюминатор бушевавшую внизу бурю с таким же любопытством, с каким мышь заглядывает в раскрытую пасть голодной змеи.

— Могло быть лучше, — ответил Кейн, качая головой. — Я предпочел бы планету с несколько более благоприятным климатом, не говоря уж о разнообразии растительности. Хорошо, если здесь найдутся хоть какие-нибудь лишайники, а это не бог весть какие растения, от них радости мало. Не могу не заметить, что мы, возможно, сделали большую ошибку, арестовав капитана и мистера Кристиансона и намереваясь высадить их на этой планете. Так уж повелось, что военные власти смотрят на мятеж с большим неодобрением. С другой стороны, раз уж решение принято, его надо выполнять.

— Другими словами, вы колеблетесь, — сказал Билл.

— И да, и нет, — отвечал Кейн.

— Посадка через пять минут, — объявил Кэрли. — Нас может немного поболтать, так что пристегнитесь и терпите.

«Немного поболтать?» Кэрли оказался большим мастером по части преуменьшений, чемпионом среди неудачливых пророков и никуда не годным пилотом. «Баунти» врезался в атмосферу с душераздирающим

скрипом и зловещим треском. Все до единого швы и заклепки в корпусе старой посудины, казалось, напряглись до предела. Билл изо всех сил вцепился в подлокотники кресла.

— Больше дифферент! — орал Ларри. — Моу! Надо увеличить дифферент!

— Нет, меняй галс! — кричал Моу. — Галс меняй!

— Кто нажимает на кнопки — вы или я? — взревел

Кэрли. — Не сбивайте меня! Мне и без вас хватает забот с векторным анализом!

— Не сбивайте его! — от всей души поддержал Билл.

Корабль круто шел вниз, рыская то в одну, то в другую сторону и крутясь, как лист, подхваченный ураганом.

— Давай бочку! Скорее бочку! — завизжал Ларри.

— Какую тебе еще оочку? — отозвалась Киса. — Как можно в такой момент думать о выпивке? Мне уже надоело вам подносить. Пойди и налей себе сам из бочки сколько хочешь!

— Никаких бочек! — заревел Моу. — Прибавь оборотов главному двигателю!

— Мы вошли в сильный турбулентный поток, — крикнул Кейн. — Нужно стабилизировать корабль. Рекомендую запустить штирбортный форсажный двигатель на две и одну десятую секунды.

— Штирбортный — это левый или правый? — завопил Кэрли.

— Левый! — откликнулся Ларри.

— Правый! — крикнул Моу.

— Что это было? — взвизгнула Киса.

— По-моему, мы потеряли защитный экран! — завизжал Ларри. — Правый!

— Нет, левый! — крикнул Моу. — Кажется, штирборт — это левый. Или правый. Где у нас верх?

— Заходим на посадку! — дрогнувшим голосом объявил Билл. — Включите кто-нибудь прожектора!

Но даже при включенных прожекторах за иллюминаторами не было видно ничего, кроме бушующего песка. За стенами корабля ревела и грохотала буря, и весь его корпус, урча от натуги, содрогался и вибрировал.

— Что-то уж очень болтает, — пожаловалась Рэмбетта по интеркому из оранжереи. — Нельзя там нажать какую-нибудь кнопку, чтобы стало поспокойнее?

— Смотрите! — вскричала Киса. — Вон туда! Я вижу посадочную площадку!

— Красота! — сказал Кэрли, тыча в кнопки, как сумасшедший. «Баунти» заскользил вбок в таком крутом вираже, что у всех кишки подступили к горлу. — Это нам раз плюнуть.

— Мы сейчас разобьемся! — завопил Ларри.

— Триста метров! — объявил Моу. — Двести метров! Приготовиться! Держитесь!

— Кто-нибудь выпустил шасси? — крикнул Кэрли.

— Это твоя обязанность, — простонал Ларри.

— Нет, твоя! — завопил Моу. — Опять мне все за всех делать?

— Нашел, — сказал Билл, нажав на кнопку, где было большими буквами написано: «ВЫПУСК ШАССИ».

С грохотом, треском и звоном корабль рухнул на землю. В следующую секунду повсюду зазвонили и завыли тревожные сигналы. Мигающие красные лампочки освещали рубку управления ослепительными стробоскопическими вспышками. На пульте управления зловеще засветились все панели, где было написано:

«ВНИМАНИЕ, ОПАСНОСТЬ» и «ОТКАЗ СИСТЕМЫ».

— Я так и знала! — взвизгнула Киса. — Все кончено! Рабству, постоянной изжоге и невыносимой скуке мы предпочли верную гибель.