Биологическая опасность
Шрифт:
– Эй, это уже дискриминация! – воскликнул Сельчук
– Не более, чем по комедийному признаку. – ответил я.
– Это не признак!
– Очень даже признак.
От этой шуточной перепалки мы все засмеялись. Однако, через полчаса возле трапа стал ошиваться наш Алексей вместе с каким-то мужиком.
Сельчук недовольно посмотрел на двоих, и по лицу стало ясно, что сейчас нам будут устраивать разнос в лучших традициях ирландского паба, правда, расположенного на севере Лондона, куда меня занесло пару лет назад во время снегопада…
Когда они поднялись на борт, то второй мужик окинул нас всех таким взглядом, что честно, захотелось запустить двигатель и прыгнуть прямо в него.
– И это те люди? – тихо спросил Алексея тот мужик
– Угу.
Он (не Лёша) опять сморил нас тяжёлым взглядом, какой бывает только… да не важно.
– Это вас тут подбивают на несанкционированный перелёт?
– Не подбивают, а просят, а вы кто, собственно?
– Илья Денисович Миролюбов. Полковник. Если вы собрались в Москву, то наверняка должны понимать, что лететь туда просто некуда – нет аэропортов, где нет этих "регенератов".
– Кого? – спросил Сельчук
– Вы что, новости не читаете?
– Утром только, и все.
– Ладно, слушайте: когда стреляешь в них, то раны затягиваются буквально за пару минут, а если в голову, то только за пятнадцать минут. Убить – нереально.
– А откуда информация? – прямо спросил Сельчук
– Ну вы даёте, уже три часа об этом вещают без перерыва. Чем вы занимались?
– Дурью маялись! – резко заявил я.
– Ясно… Так, бортпроводники могут не лететь, а вот вы двое – никуда не денетесь!
– Да мы и так не собирались.
– Чудно! Сколько времени нужно на подготовку самолёта к вылету?
– Минут тридцать-сорок, зависит от погоды и здесь, и в Подмосковье.
– Хорошо, начинайте готовить самолёт к вылету. Я дам вам спутниковые снимки аэродрома и окрестностей. На месте решим, кого, что и сколько нужно.
Я понял одну вещь: если говорить по делу, то этот Миролюбов очень даже нормальный человек, а если на эмоциях, то хочется выбросить его из самолёта без парашюта. А впрочем, есть один вопрос:
– Скажите, Иван Денисович, что по транспорту в аэропорту будет?
– Сами разбирайтесь!
Ясно с ним короче, не собирается он этим заниматься, только болтать умеет.
– Всего доброго!
Как только этот индюк ушёл, Алексей обратился к нам.
– Ребят, я спросил у него насчёт оружия.
– И что? – спросил я.
– Послал вас нахрен! Ну, вообще-то меня, но вас тоже желал видеть там. Да, и ещё. Сказал, что бы мы вас не вооружали ни при каких обстоятельствах. Обещал каждому пулю в лоб пустить. Даже вам.
– Не пристрелит. Пилоты сейчас, как я понял, нужны позарез.
– Это сейчас, пока керосин есть, а потом – дирижабли будем строгать, если технологии сохранятся.
Так-то Лёха этот дело сказал. Сколько осталось керосина? В хорошем аэропорте, типа Шереметьево, топливохранилища рассчитаны на несколько десятков миллионов тонн керосина и авиационного бензина. Такой объём топлива потребляют около пяти сотен самолётов за неделю.
А если учитывать пожары? Нет, не будем сейчас об этом.
– Фриц, дуй в кабину, разговор есть! – прозвучало по громкой связи.
Сельчук опять в своём репертуаре…
– Что за “фриц”? – недоумённо спросил он
– К сожалению, это я.
– За что так?
– За происхождение.
– Пипец…
Я зашёл в кабину, где Сельчук рассматривал на одном из мониторов карту аэродрома.
– Хорошие новости, метеостанция аэродрома автоматическая, она до сих пор работает. И есть метеосводка. В двух словах, там спокойно, погода в норме.
– И я так понимаю, есть расписание вылетов?
– Конечно. Там сейчас ажиотаж, частные самолёты взлетают практически каждый час. Но есть какая-то ерунда: часть рейсов скрыта. Надо узнать, сколько там сейчас самолётов, и сколько там стоянок… Этот, Миролюбов вроде обещал снимки.
– Есть идея проще. – я вытащил телефон и открыл на развёрнутом экране показал спутниковый снимок, сделанный для карты.
– Ловко сделано. И что нам это даст?
– Не особо много, всего лишь состояние аэродрома.
– Но мы сможем рассчитать примерно, как нужно поставить самолёт. И если я не чокнусь, то всё получится на ура.
18:59
– Есть снимки! – кричал радостный Алексей, забегая в самолёт
– Давай!
Он швырнул на монитор бортового компьютера несколько цветных снимков в высоком разрешении.
Мы с Сельчуком потратили наверное, часа три на их рассмотрение и подсчёты. Даже пришлось включить подсветку кабины.
– Вот, значится, садимся сюда, на полосу ноль-восемь, оттуда…
– Нет, нет. Лучше сесть на двадцать шестую с максимальным автоторможением[13] и я думаю, нужно выпустить закрылки с шасси только за две минуты до посадки, а до этого лететь на режиме двигателей тридцать процентов, где-то на ста десяти узлах. – поправил я Сельчука
– Да ты с ума сошёл, это за порогом сваливания. Садимся на ста сорока со вторыми закрылками, а шасси выпускаем по инструкции. А автоторможение ставим третье.
– Принимается. Тогда, нужно вылетать на рассвете. Кстати, а когда активны эти “регенераты”?