Биос
Шрифт:
Даже странно, что она стала так много для него значить — сиротка с Земли, с поломанным тимостатом. Как вышло, что он возложил на неё столько надежд и собственных страхов, и что она привела его в этот лабиринт под поверхностью Исис?
Хайсу начало чудиться, что он не ползёт, а взбирается в гору… что яркий свет в туннеле перед ним — нечто большее, чем отблеск фонаря на его шлеме.
Зрение Зои, как и прочие функции организма, начало отказывать. Тем не менее, когда Тэм
Когда Хайс увидел её, то понял: опасения были оправданы, Зою уже не спасти.
Биос взялся за неё всерьёз.
Девушка сидела, прислонившись спиной к закруглённой стене тупика. Мембрана костюма свисала с неё лохмотьями, словно порванный флаг. На животе у неё запеклась кровь цвета тёмного кирпича. Открытую кожу атаковали грибы, они начали прорастать на ней распухшими кругами — синими или пронзительно-белыми.
Привлечённый влажностью её тела, на Зое стал прорастать даже мох-альбинос, запустивший в неё алчные пальцы. Он полностью скрыл под собою ботинки девушки.
Зоя смотрела, как он отстёгивает и снимает с себя шлем. Луч фонаря — такой яркий! — дико заметался по тупику. Он светил на потолок, покрытый глиной и выделениями животных, на прозрачную паутину с высохшими трупиками насекомых, на изящные утолщения мха. Тэм протягивал ей свой шлем со всеми аппаратами по очистке воздуха, запасами воды и роскошным, шикарным светом фонаря.
От его щедрости защемило сердце.
Но Зоя махнула рукой, отказываясь от этого дара. Слишком поздно, слишком поздно.
Хайс понял её жест. Опечаленный, он отложил шлем в сторону. Теперь свет бил прямо в потолок. С каждым вдохом в лёгкие проникали всё новые и новые микробы Исис, но это уже не имело никакого значения. Собрав последние силы, он опустился рядом с Зоей, в тесноте ниши. Никакого больше страха контакта. Жизнь соприкасается с жизнью, говаривала Элам.
От Зои исходил жар — жар лихорадки, заражения. Но когда Хайс коснулся её губ, они были прохладными, словно ведро с водой, поднятое из глубокого и покрытого мхом колодца.
Он сказал:
— Я слышу их. Звёзды.
Но Зоя уже ничего не могла услышать.
Копатели обходили стороной кладовку со странно пахнущим мясом, пока оно не разложилось в более привычную многослойную груду ферментированных тканей, сочащихся жизнью. Запах стал экзотическим, затем соблазнительным, а потом — непреодолимым.
Один за другим спускались они сюда по спиральному коридору, и их потоку не было конца. Пиршество длилось не один день.
28
Орбитальная станция Исис, как и прежде, вращалась вокруг планеты — искалеченная, но работоспособная.
Автоматические грузовики доставляли на станцию воду и кислород, добываемые на лунных полюсах, компенсируя небольшие, но неизбежные при рециркуляции потери. Чуть позже роботы-уборщики обнаружили множество человеческих тел. Их тоже рециркулировали, получив множество питательных веществ. Со свежими источниками азота, фосфора, калия и других элементов оранжерея расцвела. Солнечные коллекторы освещали плотные заросли капусты и салата, обилие томатов и огурцов.
Пока умирали Дитер Франклин, Ли Райзман, Кваме Сен и все остальные сотрудники Ямбуку, ставшие жертвами проникшего на станцию «медленного» вируса, Аврион Теофилус нашёл прибежище в оранжерее.
Вирус продолжил проникать сквозь уплотнения переборок, пытаясь отыскать себе пищу, но больше ничего не находил; спустя какое-то время возбудитель впал в спячку.
На поверхности Исис станции Марбург и Ямбуку стояли пустыми. Теофилус игнорировал призывы о помощи с полярной станции, которые становились всё более отчаянными; её периметр тоже не выдерживал.
Потом умерли все — и, к своему ужасу, Теофилус обнаружил, что спасательной капсулы нет, а единственный канал связи с Землёй оборван безвозвратно.
И всё же он продолжал жить.
Перед тем, как отправиться на Исис, он настоял на том, чтобы Тресты провели модификацию его иммунной системы — такую же, как у Зои Фишер. Защита оказалась вполне эффективной, по крайней мере, в отношении единственного чужеродного организма, просочившегося на Орбитальную станцию Исис.
Теофилус выжил — и, по-видимому, продолжит жить дальше. Но он остался совсем один.
В лучах прошедшего через фильтры света он бродил по оранжерее, совершая бесконечный обход меж молчаливых роботов и сочных зелёных листьев. Разговаривал сам с собой, потому что больше не с кем было разговаривать. Вслух задавался вопросами, явится ли сюда кто-нибудь, спасут ли его, или ему суждено остаться здесь навсегда. Интересовался, сойдёт ли с ума через месяц или год одиночества, или же тимостат упрямо не даст ему потерять здравомыслие.
У него будет достаточно времени, чтобы узнать ответ на все эти вопросы. Времени у него сколько угодно.
Тень Теофилуса, как собачонка, по пятам ходила за ним по коридорам ОСИ.
Он ждал, но так никто и не пришёл.
Эпилог
Минуло сто пятьдесят лет с тех пор, как Орбитальная станция Исис была покинута. Она по-прежнему вращалась вокруг планеты. Солнечные панели — до сих пор действующие, несмотря на отказ почти половины фотоэлементов — сами следили за своим состоянием, очищали поверхность и с бесконечным терпением ждали, когда явятся те, кто их отремонтирует.