Бирюзовая тризна
Шрифт:
Но этот треклятый сукин сын, едва не окунувшийся в Стикс, лежал теперь передо мной как ни в чем не бывало, закинув ногу на ногу и глядя на меня ясными, совершенно здоровыми глазами. Он не изменился ни на йоту. Наверное, мне в глаз попала соринка, потому что я поспешно отвернулся к окну и долго тер покрасневший от моих усилий глаз.
— Ты гадкий, мерзкий испорченный мерзавец, — повторил я с прежним выражением.
— По-моему, мое состояние исключает плодородную почву для испорченности. У меня такое ощущение, что сейчас я не переживу даже вывиха.
— Кончина
— Эта медсестра? — У него на физиономии было ясно написано: «Ты меня разыгрываешь, причем неостроумно».
— Нет. Гуля.
— Гуля? — Казалось, это сообщение поразило его не меньше. — Так ты… когда ездил, ты…
— Ну да, да, да, черт побери! Пиф-паф, ой-ей-ей, умирает зайчик мой. Он задумчиво кивал.
— Чему это ты улыбаешься?
— Я? Да над этим, что мне нет больше надобности беспокоиться о тебе. А я, знаешь ли, очень беспокоился за тебя все это время — с твоего приезда и до тех пор, пока не загремел сюда. Ты привел в замешательство всех наших друзей. С тех пор, как ты приехал, ты ведешь себя, словно на всемирной конфедерации яхтсменов. Ты знаешь, не в моих привычках следить за друзьями, но трудно было не заметить, что последние две недели ты просто как с цепи сорвался. Две заезжие туристки, новая кельнерша в баре, стюардесса, учительница младших классов и, Господи, спаси нас и сохрани, проповедница.
— И еще медсестра, — добавил я очень тихо. — Так ты говоришь, теперь можешь за меня не беспокоиться?
— Немного, конечно буду. Мне кажется, в таком количестве постелей за столь короткое время ты подрастерял свои мозги. Но я думаю, что причина пожара почти устранена, и ты теперь сполна вознагражденный.
— Какой?
— Ты ходил вокруг да около, плевался и ругался, и при всем при этом валял огромного дурака.
— Вокруг да около, да? Ну ладно, через это я уже прошел. Эта медсестра была последней.
— Это признание неизбежности семейной жизни?
— Можешь приободриться. И даже похлопать в ладоши.
Он склонил голову набок и посмотрел на меня немного кокетливо.
— Еще не сейчас. Она все-таки еще очень маленькая девочка, Тревис.
— Я сам себе это постоянно твержу.
— С совершенно другой системой ценностей.
— Я знаю.
— И ко всему прочему, до сих пор замужем.
— Но хочет развестись и неприменно разведется.
— А ты все это время будешь жить аскетом?
— Я думаю о том, что очень многие живут среди друзей, спорят о футболе и погоде и не разучились от этого смеяться. Почему бы и нет?
Он улыбнулся и закрыл глаза. Минуту спустя он уже спал глубоким, крепким и здоровым сном.
Глава 8
Возвращаясь тем
— Фрэнк? — выдохнул я наконец.
Он замер на полушаге. Взглянул в мою сторону. Всмотрелся. Немая сцена. Наконец он сорвался с места и кинулся ко мне, причем первым его вопросом было:
— Как там Майер?
— Уже лучше. Сегодня он пришел в себя.
— Я тут расспросил о вас, пока тебя не было.
Я засветил фонари, отпер салон и пригласил войти. Он втащил наверх свой рюкзак и свернутый спальник. Одет о был тоже подходяще — крепкие немного порыжевшие ботинки и старая армейская десантная форма с белой рубашкой внизу. Я заметил, что на куртке не хватает многих пуговиц. Фрэнк за эти годы отрастил бороду, маскировавшую его широкие скулы, и теперь выглядел эдаким офицером запаса.
— Смотришься по-прежнему хорошо, Фрэнк.
Он пожал плечами.
— Волос поменьше, жирку побольше.
— Теперь уже слишком поздно, чтобы идти искать тебе приличный ночлег, так что ночуй у меня, как есть. Добро пожаловать.
— Спасибо. Это вполне подходит.
— Умываться будешь?
— Я правильно помню, что если пойти туда, окажешься но носу?
— Правильно. Я могу сварганить нам яичницу.
— Я уже ужинал, спасибо. Немного бурбона с водой, если не трудно. Один к одному, люда не надо.
Я смешивал виски с водой и гадал, что он затеял. Нечего было и надеяться вытянуть это из него прежде времени. Фрэнк всегда все делал по-своему, как хотел и когда хотел.
Он вернулся в салон, с кивком благодарности принял бокал и развалился в глубоком кожаном кресле. Отпив примерно половину, он отер губы и огляделся.
— Славно, — резюмировал он. — По тому, как вы с Майером ее описывали, она и должна была выглядеть приблизительно так. Ты слыхал, что случилось с Джо Делладио?
— Нет.
— Погиб. В горах на дороге в Пуэбло. Столкнулся с автобусом, у которого отказали тормоза. Его вышвырнуло с дороги, его, жену и двоих его детишек из четырех.
— Господи, какой кошмар. Вот чертово невезенье.
— И не говори. Я узнал об этом только несколько месяцев спустя. Так же, как и о Теде. Ты послал мне открытку на тот адрес, который я оставил вам, прежде чем мы разъехались. Но меня тогда не было в Штатах.
— Да, остались только ты, я да Майер.
— За всех выживших, — сказал он и допил свой бокал. — Особенно за Майера. Я, признаться, сначала думал, что он не потянет эту чертову лямку с погружениями. Пошло оно к дьяволу, это золото, верно?