Биржевой дьявол

Ридпат Майкл

Джейми всегда оправдывал их ожидания. Первый в школе, Оксфорд, игра в университетской сборной, работа в аристократичном банке Gurney Kroheim. Родители несколько удивились, узнав о его переходе в Dekker Ward, но Джейми объяснил свои мотивы, и они с готовностью их приняли. Теперь их сын стал одним из предпринимателей нового поколения, о которых они столько слышали.

Я вовсе не насмехался над такой слепой привязанностью. Я мог только завидовать. Чего бы я ни добивался в жизни, мой отец не проявлял к этому никакого интереса.

Я неторопливо

потягивал пиво.

– Не знаю, как мне быть дальше.

– Разве ты не собираешься оставаться в Dekker?

– Не знаю. Иногда я кайфую от происходящего. Как во время битвы за Брейди. Но потом начинаешь думать о том, что они сделали с Дейвом и проектом favela, о наркоденьгах...

– Да брось ты.

– Не могу. Меня это настораживает. Тебя – нет?

Джейми задумался на мгновение.

– Может быть, и насторожило бы, если в я остановился и задумался. Поэтому я не останавливаюсь и не задумываюсь. Я обязан преуспеть. Ради Кейт и Оливера. И ты знаешь, что я умею делать то, что делаю. – Он взглянул на меня, ища подтверждения своим словам.

– Безусловно. – Я не кривил душой. Судя по тому, что я успел увидеть в Dekker, Джейми действительно был профессионалом. – Извини. Я тебе ужасно благодарен. Спасибо, что помог получить эту работу.

– Да брось, боссу ты нравишься. Так что и я заработал очки.

– А что с этими визами в Россию, о которых говорил Стивен? Думаешь, Рикарду им все обломал?

– Не знаю, но я бы не удивился. Не один, так другой. Они не любят, когда им подкладывают свинью.

– Это я заметил.

Аура нервозности, окружавшая Стивена, исчезла вместе с ним, и меня сейчас словно окутывал мягкий теплый свет, чему немало поспособствовали три пинты пива и приятная беседа с другом.

За все эти годы мы вместе прошли через многое. Соглашаясь на работу в Dekker, я доверил Джейми свое будущее. Но я знал, что могу на него положиться.

– Кейт сказала, что Изабель тебя просто приворожила.

Я почувствовал, что краснею. Странно. Обычно мы вполне открыто трепались на любые темы.

– Она хорошая.

– Хорошая?! Это уже серьезно. Раньше было проще, например, "есть за что подержаться" или "она не прочь переспать со мной".

– Нет. И нечего скабрезничать.

– Между вами что-то было?

– Нет.

– Но ты бы не отказался, верно?

– Не отказался бы. Но, думаю, это невозможно.

– Почему?

– Не знаю. Похоже, она не слишком на это настроена.

– Будь с ней поосторожнее. Она довольно странная. – Внезапно он что-то вспомнил. – Слушай, надеюсь, ты не растрепал ей об этой истории с отмыванием денег?

– Я ей все рассказал. Она тоже считает, что Эдуарду не следует ничего говорить. Но она считает, что стоит поговорить с Рикарду. Я, впрочем, этого делать не собираюсь.

– Ник! С ней даже заикаться об этом нельзя было! Я же говорил тебе: она и Эдуарду – ты что, забыл?

– Говорил. Но это лишь слухи. И я в них не верю.

– Ты просто не хочешь верить. Ты видел, что случилось с Дейвом. Лучше выбрось из головы все эти проблемы с отмыванием денег. Иначе и с тобой произойдет то же самое.

– Я доверяю Изабель.

– Дело в том, Ник, что в нашем бизнесе вообще никому нельзя доверять.

Я собирался возразить, но передумал. И отчасти потому, что, как ни неприятно это сознавать, но он был прав.

– Ну, уже поздно. Пора и по домам. – Джейми поставил пустую кружку на стойку.

– Уходим.

Мы вышли из паба. Джейми принялся ловить такси, а я побрел в сторону метро. Велосипед остался на Кэнери Уорф.

Новый день был серым и холодным, словно весна передумала наступать. Операционный зал Dekker на сороковом этаже, казалось, придавило свинцовыми тучами, вяло колыхавшимися за окном. Эйфория от победы над Bloomfield Weiss померкла перед лицом суровой реальности: нам предстояло продать мексиканские облигации на два миллиарда. Наступил момент напомнить клиентам о сделанных некогда одолжениях.

Я наблюдал, как это делает Джейми. Мастерская работа. Он начал со своих лучших клиентов. С каждым он вел себя совершенно по-разному. С одними обсуждал футбол и телевидение, с другими – средневзвешенный срок до погашения и доходы на облигации с купоном. Иногда он говорил без умолку, иногда просто слушал. Но обманом, просьбами или лобовой атакой – Джейми умудрялся выбить заказ из каждого собеседника. Заказы достигали и десяти, и двадцати миллионов долларов. Но это была капля в море. Требовалось чудо и заказы на уровне в сотни миллионов, чтобы двухмиллиардная гора облигаций стронулась с места.

Босс и сам с головой погрузился в работу. По-настоящему большие заказы могли поступить только от тех, кому в свое время оказали серьезные услуги, а должным образом напомнить им об этом мог только Рикарду. Время от времени он вставал из-за стола и обходил зал. Ситуация была напряженной, и он старался подбодрить нас, то похвалив одного сотрудника за пятимиллионный заказ, выбитый у какого-нибудь упрямца, то вместе с другим сожалел о том, что клиент отказывается заглатывать наживку. В этом бою мы сражались плечом к плечу, и он был уверен в нашей преданности делу.

Рикарду умел одновременно решать сразу несколько проблем. После ланча я сидел и наблюдал, как работает Джейми, и внезапно почувствовал легкое похлопывание по плечу.

– Ты хорошо знаком с Польшей?

– Не особенно. Я был там один раз – в Краковском университете.

– Каковы шансы на то, что они девальвируют свою валюту?

В общении с Рикарду честность была наилучшей тактикой.

– Понятия не имею.

– А кто-нибудь мог бы тебе подсказать? Профи?

Я задумался.

– Пожалуй, да. Есть один экономист, преподающий в Лондонской школе экономики. Пятнадцать лет назад нынешний польский премьер был его студентом. Они до сих пор поддерживают отношения. Можно поговорить с ним. Правда, для этого придется распить с ним как минимум бутылку водки.