Бискаец-самозванец
Шрифт:
Входит Солорсано.
С о л о р с а н о. Нас постигло величайшее несчастье в мире!
Б р и х и д а. Боже! Несчастье! Что такое, сеньор Солорсано?
С о л о р с а н о. Когда мы шли домой, то на повороте этой улицы встретили слугу отца нашего бискайца с письмами и печальной новостью, что отец его при смерти и что велел ему сию же минуту ехать, если хочет застать его живого. Он привез и денег на дорогу, и без всякого разговора надо отправляться сейчас же. Я принес десять скуди для вас, вот они, и вот еще десять,
К р и с т и н а. Признаюсь, мне жаль; я не об интересе говорю, а о молодом человеке, потому что уж я его полюбила.
Б р и х и д а. Хороши и десять скуди, ведь они пришли даром; бери их, милая, и отдай цепь сеньору Солорсано.
К р и с т и н а. Вот, извольте, пожалуйте деньги. Правду сказать, я думала истратить на ужин больше тридцати скуди.
С о л о р с а н о (подменяя мешочек с цепью). Сеньора Кристина, старого воробья на мякине не обманешь; такие штуки можно делать только с простофилями; не на того напали, ищите другого, поглупей.
К р и с т и н а. К чему столько пословиц, сеньор Солорсано?
С о л о р с а н о. Для того, чтобы вы поняли, что жадность прорвала мешочек. Неужели в такое короткое время я мог показаться вам человеком, с которым можно поступать без всякой церемонии. Сеньора Кристина, кто за большим погонится, тот и малое потеряет, да и сам попадется. Вы взяли от меня цепь золотую, а возвращаете мне фальшивую; я не желаю, чтоб так быстро совершались со мной Овидиевы превращения [11] . Ах, канальство, как ловко ее подменили и как скоро!
11
Овидиевы превращения. — В «Метаморфозах» («Превращениях») римского поэта Публия Овидия Назона поэтически изложены греческие и римские мифы о превращениях, начиная с хаотического состояния вселенной и кончая превращением Юлия Цезаря в звезду.
К р и с т и н а. Что вы говорите, сеньор мой? Я этого не понимаю.
С о л о р с а н о. Я говорю, что это не та цепь, которую я вам дал, хотя и похожа. Эта поддельная, а та золотая, двадцать второй пробы.
Б р и х и д а. Да, да, клянусь вам, то же говорил и сосед, золотых дел мастер.
К р и с т и н а. Да хоть бы сам черт говорил!
С о л о р с а н о. Черт или чертовка! Отдайте цепь и увольте нас от крику; не нужно ни клятв, ни ругательств.
К р и с т и н а. Пусть сам черт меня возьмет, или кто там хочет, если это не та цепь, которую вы мне дали; да у меня никакой другой и в руках не было. Боже правосудный, до какого обвинения я дожила!
С о л о р с а н о. Кричать незачем; на то есть коррехидор [12] , чтобы каждого рассудить по справедливости.
К р и с т и н а. Если это дело попадет в руки коррехидора, так я останусь виновата: он имеет обо мне такое дурное мнение, что мою правду примет за ложь и мою невинность за вину. Сеньор мой, если, кроме этой, была какая-нибудь другая цепь в моих руках, то пусть они отсохнут.
Входит альгуасил.
А л ь г у а с и л. Что за шум, что за крики, что за слезы и что за брань?
12
Коррехидор — высший представитель администрации на данной территории, являвшийся уполномоченным центральной власти и обладавший широкими правами.
С о л о р с а н о. Вы, сеньор альгуасил, пришли как раз кстати. Этой даме, высокого севильского полета, я час тому назад оставил цепь за десять дукатов, для известной цели. Возвращаюсь теперь, чтоб выручить ее, и вместо той, которую я дал и которая весила полтораста золотых дукатов двадцать второй пробы, мне отдает она эту поддельную, которая не стоит и двух дукатов. И, вместо надлежащего удовлетворения, хочет провести меня на бобах слезами и криками, тогда как сама знает, что свидетелем справедливости моих слов была эта самая дама, перед которой все происходило.
Б р и х и д а. И происходило, и даже произошло. Клянусь богом и моей душой, я должна сказать, что этот сеньор совершенно прав. Однако я не могу себе представить, как мог произойти подмен, потому что цепь не выходила из этой залы.
С о л о р с а н о. Сеньор альгуасил, сделайте для меня такую милость, доставьте эту сеньору к коррехидору, там мы разберемся.
К р и с т и н а. Я опять-таки говорю, что если меня поставят перед коррехидором, я буду обвинена.
Б р и х и д а. Да, она с ним не в ладах.
К р и с т и н а. Ну, уж теперь я бешусь, теперь я в отчаянии, теперь меня грызут ведьмы!
С о л о р с а н о. Ну, хорошо, я кой-что сделаю для вас, сеньора Кристина, собственно для того, чтобы вас не грызли ведьмы или по крайней мере чтобы вы не бесились. Эта цепь очень похожа на ту настоящую, которая была у бискайца, он сумасшедший и немножко пьяница; я соглашаюсь взять ее у вас и уверить его, что это его цепь. А вы удовлетворите сеньора альгуасила и приготовьте ужин сегодня вечером; и успокойтесь духом, убыток для вас небольшой.
К р и с т и н а. Небо вам заплатит за это. Сеньору альгуасилу я дам полдюжины дукатов и на ужин употреблю один и останусь навсегда рабой сеньора Солорсано.
Б р и х и д а. Я переломлюсь, танцуя на сегодняшнем вечере.
А л ь г у а с и л. Вы поступили, как благородный и добрый кавалер, который считает своей обязанностью служить женщинам.
С о л о р с а н о. Пожалуйте десять скуди, которые я вам дал лишку.
К р и с т и н а. Вот они, а вот шесть сеньору альгуасилу.
Входят два музыканта и Киньонес — бискаец.
М у з ы к а н т ы. Мы все слышали, и вот мы здесь.
К и н ь о н е с. Теперь и я могу сказать моей сеньоре Кристине, что и она на манку идет.
Б р и х и д а. Да где же это видано, чтоб бискаец так чисто говорил по-испански?
К и н ь о н е с. Я только тогда говорю нечисто, когда захочу.
К р и с т и н а. Я позволю убить себя, если не они, не эти мошенники, устроили со мной эту штуку.
К и н ь о н е с. Сеньоры музыканты, исполните романс, который я вам дал! Вы знаете, к чему он клонит?