Бист Вилах. Красный город
Шрифт:
Глава 2, в которой историк испытывает дежавю
– Что это было? – прохрипел Банвиль внезапно осипшим голосом. Его лицо теперь напоминало сатирическую карикатуру из малотиражного журнала – до того оно исказилось от изумления.
Дариор ошарашенно глядел на дверь и точно так же сипло ответил:
– Анастасия Николаевна – госпит… .контрреволюционер, агент Михаила Мещанова. И ещё она женщина. Как-то так.
В этот миг из забвения очнулся Мортен. Его взгляд был удивлён и растерян. Встряхнув шевелюрой, комиссар воскликнул:
– Но он не говорил, что это будет девушка!
Дариор ещё не вышел из оцепенения и потому ответил коротко:
– Я же
Вскоре за окном снова зашевелились люди, послышался протяжный свист – и поезд нехотя тронулся. Вокруг вновь понеслись вереницы ледяных елей, снежных полей и замороженных рек. Однако трое путников в роскошном купе не спешили глядеть на это волшебное зрелище. Корзина с выпечкой так и осталась под столом, а незакрытая дверь продолжала слегка качаться в такт тяжёлым колёсам.
Трое путешественников не сдвинулись со своих мест – на лице каждого появилось задумчивое выражение. Дариор, разумеется, тоже, как мог, обмозговывал случившееся. Нет, ничего особенного, в общем-то, не произошло, и исход поездки от этого поворота никак не зависел. Однако историк не ожидал подобного. Думал, что придёт какой-нибудь кислый скучный человек, а тут… Судя по всему, Банвиль и Мортен размышляли примерно о том же. Комиссар туманно глядел в одну точку, обхватив плечи руками, а лейтенант машинально поправлял и без того идеальные воротнички и манжеты. Так продолжалось не более двадцати минут.
Первым мыслительный запас кончился у комиссара, и он, рассеянно сославшись на мигрень, улёгся спать.
– Разбудите перед полуночью, – попросил он и в тот же миг крепко заснул. От его немедленного храпа чуть не вылетело окно.
Банвиль же, наоборот, не пожелал оставаться в купе, а решил развеяться. Дариор знал, что лейтенант, в отличие от комиссара, вполне себя контролирует, и потому без опасений отпустил его в вагон-ресторан. Теперь историк остался наедине с мыслями и храпящим Мортеном.
Поезд шел к Москве, а время шло к Новому году. Но Дариору было не до праздника и даже не до ночной визитёрши. Внезапно для самого себя он начал мыслить совершенно о другом. О книге. О средневековой рукописи, которая стала почвой душевных мук Парижского Демона. Признаться, историк часто вспоминал о ней. Рукопись и вправду была странная. Если говорить кратко, то в ней рассказывалось о приключениях молодого французского рыцаря в юношестве и в зрелом возрасте. Она делилась на две части. Первая представляла собой этакую средневековую одиссею, а вторая имела более герметичный склад. Обе части произвели скандальную сенсацию и, надо сказать, не беспочвенно. Полкниги велось тягучее повествование весьма приемлемым для того тёмного времени языком, но вот вторая половина рукописи выходила за грани общественных представлений. Эта средневековая баллада не только повергла в трепет большинство мировых учёных, но и ощутимо пошатнула устои западноевропейской истории. Многие специалисты сочли эту рукопись весьма некачественной подделкой, и лишь некоторые признавали её подлинность. Дело в том, что вторая половина книги была написана абсолютно современным языком. Лишь изредка меж строк попадались архаизменные вставки, словно автор периодически вспоминал, что ведёт речь о средневековье. Создавалось впечатление, будто первая часть книги изготовлена действительно в XIV веке, а вторая – в наше время. Полный абсурд! Быть может, как раз эта несуразная загадочность и привлекла воспалённое внимание парижского маньяка.
Дариор понимал, что ему не следует вспоминать об убийце, – этот вопрос был закрыт ещё в шато Варао. Но молодой историк ничего не мог с собой поделать. Дотошное любопытство снова и снова брало
Рядом обеспокоенно заёрзал Мортен, но так и не проснулся. По коридору пронеслись деловитые шаги проводника. Затем всё снова погрузилось в тишину. Надо же, какой разительный парадокс! Здесь, в купе, царили лёгкий полумрак и безмятежное спокойствие, а там, всего в метре за окном, безудержно металась снежная анархия, погружая воду, землю и воздух в ледяной хаос.
Дариор поспешно отогнал непрошеные мысли, склонился над столом и миниатюрным пинцетом подцепил страницу рукописи. На сморщенном древнем пергаменте плясали размашистые витиеватые буквы. Историк добавил свету и приступил к своей кропотливой работе. Где-то в этих строках должен скрываться секрет Парижского Демона…
Дариор читал долго, вникая в каждое слово. Книга повествовала о приключениях молодого французского рыцаря – между прочим, однофамильца Дариора. Хотя, Рено – не такая уж редкая фамилия. Однако было в этом что-то уютное, родное…
Кстати, Дариор и имя взял от этого шевалье. Когда-то давно отец говорил Алексею Михайловичу, что Дариор де Рено – его далёкий предок. Впрочем, историк не верил в это ни тогда, ни сейчас. Но имя взял – ибо красивое и звучное.
По ходу сюжета рыцарь вместе с группой сподвижников двигался через леса средневековой Франции в поисках убийц своего отца. Надо же – здесь Алексей Михайлович и древний рыцарь оказались близки!
Ночь тем временем неминуемо приближалась к самому разгару. Её эпицентр накалился добела. Было слышно, как в соседнем купе уже вовсю разливают шампанское.
В дверь заглянул проводник, и Дариор нехотя отвлёкся от чтения.
– Господин инженер, не желаете ли пройти в вагон-ресторан?
Инженер? Ах да, Мещанов же отправил их в Москву под видом немецких инженеров. Опять чертова конспирация! Дариор взглянул на часы: 22:30.
– Успею ещё, – ответил он с легким акцентом.
Когда проводник удалился, Дариор вновь склонился над книгой. Какому глупцу вздумалось считать этот бульварный роман исторической хроникой XIV столетия?! Современный слог чувствовался уже с первых строчек. Ну, вот хотя бы в предисловии: «Чума – последний довод королей». Фраза «последний довод королей» гравировалась на артиллерийских орудиях в более позднее время, не описанное в книге. Стало быть, и сама книга создана гораздо позже XIV столетия. Это же очевидно!
Однако история требовала продолжения. Дариор перевернул страницу и приступил к следующей главе.
Вскоре он покончил с первой частью рукописи. Ему не терпелось взяться за вторую, однако время приближалось к полуночи. Нужно заглянуть в вагон-ресторан, дабы не вызывать подозрений. И Дариор нехотя поднялся.
– Вставайте, комиссар, – сказал он, деликатно взяв Мортена за плечо. Но тот лишь раздражённо перевернулся на другой бок и пробормотал что-то вроде: «Потом догоню».
Историк хмыкнул и вышел из купе. В поезде было пустынно. За дверьми больше не бушевали голоса – очевидно, вся публика стянулась в вагон-ресторан. Дариору пришлось проследовать туда же. В отличие от безмолвного полумрака купе, вагон-ресторан показался историку вульгарно-светлым и переполненным. Здесь уже вовсю готовились к новогоднему торжеству. Повсюду слышались умиротворённые разговоры и плеск лившегося вина. Однако Банвиля тут не было.