Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие
Шрифт:
– Это обойдется дешевле, – сказал он.
– Нет-нет!
– Гораздо дешевле.
– Посуди сам. Матерей штук двести, не меньше. Они приведут родных и знакомых. Прибавим непрошеных гостей, получится человек четыреста. Кладем шиллинг на каждого…
Лорд Блистер гневно фыркнул.
– Какая чушь! – вскричал он. – Шиллинг! Ну, знаешь! Какао стоит дешево.
– А булочки?
– Тоже дешевые.
– Хорошо, а яйца вкрутую? О них ты подумал?
– Яйца? Господи, что ты затеял, вавилонскую оргию? Ни о каких яйцах не может быть и речи.
– Ладно, вернемся
– Что ты порешь? По двенадцати! Там соберутся простые английские женщины, а не ленточные глисты. Десять фунтов. И то много.
Больше Фредди не выпросил и ушел от дяди с двумя пятерками в кармане. Чутье твердило, что этого не хватит. Самый минимум – пятнадцать фунтов, думал он по дороге в клуб. Ломая голову над проблемой, он вошел в курилку и увидел, что несколько Трутней собрались вокруг мальчишки в гольфах. Мало сказать «собрались», они на нем висели.
Фредди удивился. Он знал, как взыскательны Трутни, а в мальчишке не было ничего примечательного, разве что уши.
– Что там такое? – спросил он Кошкина Корма, который стоял ближе всех.
– Да Эгберт, кузен Чайника, – отвечал Корм. – Он учится в Харроу. Очень занятный юноша. Видишь рогатку? Он стреляет бразильским орехом. И без промаха. Божий дар! Мог бы загордиться, но нет, успех его не испортил. Простой такой, скромный. Автограф попросишь?
Фредди ему не поверил. Бразильский орех извилист, комковат, стрелять им невозможно. Если бы кто из Итона – ладно, чего не бывает. Но Харроу? Нет. Они на такое не способны.
– Ерунда, – сказал он.
Кошкин Корм обиделся.
– Ничего не ерунда. Только что он попал в рассыльного.
– Повезло.
– Давай опять попробуем. Сколько ставишь?
Фредди задрожал. Вот оно, решение.
– Пятерку! – воскликнул он.
Конечно, у Кошкина Корма пятерки не было, но он быстро сколотил синдикат. Деньги препоручили бармену, орех пошел за счет клуба. Когда даровитый отрок прилаживал его к рогатке, Кошкин Корм сказал: «Смотри».
– Смотри, – сказал Корм. – Вон машина, в ней толстый тип. Бьюсь об заклад, что этот Эгберт собьет с него шляпу.
– Идет, – согласился Фредди.
Машина остановилась. Тип вылез, сверкая цилиндром. Юный Эгберт выстрелил с несравненной беспечностью. Орех пролетел по воздуху – и Фредди закрыл лицо руками. Шляпа, сбитая в упор, взлетела к небу, а он потерял пятерку.
Но это не все. Примерно через минуту ему сообщили о приходе лорда Блистера. Он направился в малую курилку и застал дядю у камина. Тот растерянно смотрел на цилиндр, который держал в руке.
– Странно, – сказал пэр. – Выхожу из машины, и вдруг что-то летит прямо в мою шляпу. Должно быть, метеорит. Надо написать в «Тайм». Но не в этом дело. Я пришел, чтобы взять у тебя пятьдесят шиллингов.
Фредди и так дрожал, обнаружив, что Эгберт попал в дядю. Теперь он задрожал еще больше. Что же это, честное слово! Не он берет у дяди, а дядя у него. Согласитесь, это противоестественно, словно ты гладишь бархат против ворса.
– Пятьдесят шиллингов? – проблеял он.
– Два фунта десять, – пояснил лорд Блистер, приспосабливаясь к самому низкому уровню интеллекта. – Когда ты ушел, я подумал, что подсчеты неверны, и отправился к кухарке. Кто-кто, а она разбирается в ценах на булочки и какао. Судя по ее словам, можно уложиться в семь фунтов десять шиллингов. Вот я и хочу забрать то, что переплатил. Если надо, дам сдачи.
Через пять минут Фредди сидел за письменным столом, пытаясь понять, что у него осталось. Дядя со слов кухарки сообщил, что нужно потратить чуть больше четырех пенсов на голову. Казалось бы, невероятно, но дама, носившая фамилию Бесемер, в таких делах разбиралась. Видимо, дело в том, что четыреста порций дешевле. Когда покупаешь булочки тоннами, тебе делают скидку.
Так. Хорошо. Надо достать пять фунтов. Где же? Дядю просить нельзя, поскольку деньги ты потратил на пари, а спорил – о том, собьет ли его, дядину, шляпу мальчишка с непомерными ушами.
Что делать? Все запуталось, и я не удивляюсь, что Фредди дня два или три не делал ничего.
Правда, в миссию он ходил, постоянно видел Дору. Обращались с ним, как с молодым Санта-Клаусом, но прийти в себя он не мог. Разговоры о грядущей пирушке повергали его в ужас. Ноттинг-Хилл собирался отдать должное и булочкам, и какао. Кто же за них заплатит?
Ирония судьбы заключалась в том, что денег хватило бы, если бы он не ринулся в авантюру. Думая о том, что он мог бы спокойно и важно ходить по Ноттинг-Хиллу, Фредди испытывал страшные терзания. Он так и сказал мне: «Я испытывал страшные терзания».
И вот, бесплодно перебрав все способы, он увидел выход. Ему стало известно, что в этот самый день в боттлтонском Дворце развлечений состоится любительский концерт, и победитель получит именно пять фунтов. Читая последние слова, он буквально закачался.
Надо заметить, что к этому времени он совсем пал духом и решил ради долга чести открыться дяде. Конечно, думал он, тот может его растерзать, но так мечтает женить его на Доре, что скорей ограничится бранью и даст искомую сумму.
Как бы то ни было, Ф. полагал, что это – единственный шанс. Он позвонил лорду Б., но ему сообщили, что Великий Вождь снова уехал в Боттлтон. На митинг, уточнил дворецкий, во Дворец развлечений. Фредди с большей охотой попытался бы отобрать у тигра отбивную, но ничего не поделаешь! Выпив для храбрости, он пожевал зернышко гвоздики и отбыл туда же.
Должно быть, вы не были в Боттлтон-Ист, в самом лучшем случае – о нем слышали. Место своеобразное, вроде Лайм-Хауза, только там меньше загадочных китайцев. Домики – серые, кошек – тьма, а всякий, у кого заведется бумажка или апельсиновая шкурка, бросает ее на мостовую. От всего этого Фредди затосковал и решил еще выпить, но услышал приветственные крики и понял, что приближается к Дворцу.
Только он собрался попросить, чтобы о нем доложили лорду Блистеру, как ему бросилась в глаза афиша, возвещающая о концерте и о вожделенной пятерке. Все мгновенно изменилось. Он понял, что неприятный разговор можно отложить на неопределенное время. Вот они, пять фунтов. Можно сказать, в кармане.