Битая карта (сборник)
Шрифт:
С мнением Каруся решительно не согласился Печатник, или Александр Иванович Ланге. Печатником звали его с давних пор, еще с грозного 1905 года, когда Александр Иванович и в самом деле работал на печатных станках в нелегальных большевистских типографиях. Впрочем, работал он тогда и наборщиком, и метранпажем, и распространителем подпольных изданий, обнаружив многосторонние способности талантливого партийного «техника».
— Поддерживаю тебя насчет Питера, — сказал Александр Иванович с обычной своей солидностью суждений. — Вполне вероятна активизация в городе… А вот с парижским адресом позволь
— Считаешь, что савинковцы?
— Уверен почти на сто процентов. Больно уж знакомый почерк, раз с ходу нацелились на военкомат…
— Положим, и других интересуют наши секретные документы.
— Нет, это савинковцы! Точно тебе говорю!
Спор начал принимать несколько бездоказательный характер, и Мессинг счел необходимым подвести черту.
— Ладно, товарищи, гадать на кофейной гуще будем в другой раз. Как-нибудь в свободную минуту. Давайте лучше условимся о необходимых мероприятиях на сегодня и на завтра…
Станислав Адамович Мессинг терпеть не мог заседаний, в особенности многословных и затяжных. Бывший председатель Московской губчека, долгое время работавший рука об руку с Дзержинским, был он одним из опытнейших ветеранов, которые начинали свою чекистскую вахту еще в 1917 году. Славился деловитостью, неиссякаемой энергией, умел ценить время — свое и чужое в равной мере, — язвительно высмеивая малейшие проявления расхлябанности, нетерпимые в обиходе чекиста.
Помимо того, как издавна заведено в секретных службах с их ревнивой заботой о сохранности тайн, Мессинг был информирован гораздо полнее других сотрудников контрразведки. Знал он, к примеру, что под личным руководством самого Дзержинского начата многоходовая сложнейшая операция против Бориса Савинкова, главаря «Народного союза защиты родины и свободы». Операция развивалась строго по намеченной схеме, обещала в недалеком будущем крупный успех, и появление очередной савинковской банды выглядело на этом фоне всего лишь эпизодом.
Вечером поступили в ГПУ оперативные материалы, полностью подтверждавшие догадку Печатника.
Речь и впрямь шла о новой полосе диверсий и террористических актов, подготовленных за рубежом Борисом Савинковым. Вероятно, это была попытка взять реванш за весьма чувствительные удары, нанесенные савинковской контрреволюционной организации осенью 1921 года, когда чекисты разгромили несколько ее хорошо законспирированных групп.
В материалах сообщалось, что шайка, напавшая на город Холм, переправилась через Государственную границу в районе Молодечно. Известны были имена сотрудников польской дефензивы, содействовавших этой переброске. Главарем шайки был назначен некий Михей Григорьевич Григорьев по прозвищу Колчак, которого Савинков издавна числил в своих ближайших друзьях.
Не ошибся Печатник и с «почерком» банды. Правда, почерк этот достаточно изучили не только чекисты. Многим жителям пограничных областей республики довелось ознакомиться с ним на практике, своими глазами увидев дикие бесчинства вооруженных банд «Народного союза защиты родины и свободы».
«Защищали» они родину и свободу по-своему, на разбойничий манер. Жестокие казни коммунистов и комбедовцев, изощренные пытки, грабежи, поджоги,
Но убийства и насилия, призванные нагнать страху на советских людей, служили лишь прикрытием истинных целей этих банд. Основная задача, стоящая перед каждой шайкой, заключалась в захвате, пусть кратковременном, всего на несколько часов, государственных и общественных учреждений республики — военкоматов, исполкомов, партийных комитетов. Выкраденными в их сейфах секретными документами бандиты расплачивались с французской разведкой и польским генштабом, подлинными хозяевами «Народного союза защиты родины и свободы». Особенно ценились мобилизационные планы, копии приказов Реввоенсовета, сведения о дислокации воинских частей.
Колчак держался привычной тактики.
В деревне Заовражье, верстах в тридцати от Холма, бандиты ограбили сельский кооператив, а продавца, рискнувшего оказать им сопротивление, пристрелили на крыльце лавки. К груди убитого был приколот клочок бумаги со словами: «Пособникам коммунистов — собачья смерть!»
Днем позже бандиты зверски убили Боруха Натансона, содержателя трактира на почтовом тракте, ведущем в Новгород. Старика повесили вниз головой на воротах его дома. Четырнадцатилетняя дочь Натансона была изнасилована бандитами и зарублена саблей на глазах обезумевшей от горя матери.
В понедельник банда Колчака совершила нападение на бывшую помещичью усадьбу Отрадное, где размещалась сельская школа с интернатом. Учитель географии, комсомолец из Петрограда, встретивший непрошеных гостей выстрелами из охотничьего дробовика, погиб в перестрелке. Спалив усадьбу дотла, банда разграбила школьную кладовку с продуктами.
Мессинг, которому принесли шифровку, сообщавшую об этом преступлении шайки, размашисто подчеркнул красным карандашом последние строки. В них говорилось, что учителю удалось подстрелить двух бандитов и что один из них, судя по приметам, главарь шайки.
Многое было предпринято в те дни для ликвидации опасной банды, и кольцо вокруг района ее действий сжималось все туже, все плотнее. Но бандиты еще оставались на свободе, кровавая хроника преступлений продолжала расти.
Опасаясь возмездия, савинковцы петляли с места на место, успевая за сутки передвинуться на полсотни, а то и на добрую сотню верст. Эта уловка вражеских банд также была знакома чекистам: загнанных насмерть лошадей савинковцы бросали в деревнях, бесцеремонно брали свежих, на ночлег останавливались только в лесу, панически боясь засад на дорогах.
В ночь на 9 июля оборвалась телефонная связь Старой Руссы с уездным городом Демянском.
Это был зловещий признак. На линию немедленно выехала вооруженная группа связистов, но лишь под утро удалось обнаружить, что телефонные провода перерезаны в сорока верстах от Старой Руссы.
Почти одновременно прискакал верховой милиционер из Демянска, сообщивший, что город захвачен бандитами. Ничего он толком не знал, этот гонец, кроме того, что налет был совершен сразу на три объекта — на уком партии, на уездный финотдел и военкомат. Еще милиционер рассказал, что бандитами были выпущены из местного исправдома уголовники.