Битая карта
Шрифт:
Вроде бы единственное пятно на репутации Джека — это история с выбором места для завода электроники. Ходили слухи, что его тесть нажал на какие-то тайные пружины… Во всяком случае, скандал быстро замяли. Никаких доказательств не было, и кто-то кому-то пригрозил судебным иском за клевету. Сколько же лет Джеку? Ребус разглядывал недавнюю фотографию в газете. На снимке он выглядел моложе, чем в жизни. Ну да на фотографиях в СМИ люди всегда выглядят моложе. Сколько ему — тридцать семь? Тридцать восемь? Вроде того. Красивая жена, куча денег.
И тут его вдруг накрывают во время полицейского рейда — в постели проститутки. Ребус покачал головой. Да, мир жесток. Потом
Холмс вернулся. Кивнул, показывая на папку:
— Ну, чудеса, да и только, правда?
Ребус пожал плечами:
— Да не то чтобы, Брайан. Не то чтобы.
— Ну, допивайте виски, и садимся за стол. Мое начальство говорит, сейчас будут подавать ужин.
Ужин был хорош. Ребус поднял три тоста: один за счастье хозяев, один — за их новый дом, и еще один — за служебный рост Холмса. К этому времени они уже допивали вторую бутылку вина и доедали главное блюдо — ростбиф. После был подан сыр, а потом, после сыра, кранахан. [9] А после всего этого — кофе с «Лафройгом» [10] и дремота в кресле и на диване для всех желающих. Ребусу не понадобилось много времени, чтобы расслабиться, — об этом позаботился алкоголь. Но расслабление было какое-то нервное — ему казалось, что он много всего наговорил, и по большей части всякую ерунду.
9
Традиционный шотландский десерт; представляет собой смесь взбитых сливок, виски, меда, малины, обжаренных овсяных хлопьев.
10
«Лафройг» — название марки односолодового шотландского виски.
Поговорили, конечно, на профессиональные темы, и Нелл не возражала, потому что ей все было интересно. И алкогольные привычки Фермера Уотсона («Может быть, он вообще не пьет. Может, он просто любит мятные конфетки».) И амбиции старшего инспектора Лодердейла. И рейд в бордель тоже. Ей было очень интересно, что за удовольствие может получать человек, когда его лупцуют плеткой или одевают в подгузники, и в чем прелесть секса с аквалангисткой.
— Попробуй, и узнаешь, — вставил свое слово Брайан Холмс. И получил за это подушкой по голове.
К четверти двенадцатого Ребус твердо знал две вещи: во-первых, он слишком пьян, чтобы садиться за руль, а во-вторых, даже если бы он мог ехать (сам или в качестве пассажира), то не знал бы куда: на Оксфорд-террас или к себе в Марчмонт? Где он теперь живет? Он представил себе, что останавливает машину на Лотиан-роуд между двумя этими домами — там и засыпает. Решение за него приняла Нелл.
— Постель в свободной комнате готова. Нужно же, чтобы кто-нибудь ее обновил. Тогда мы по праву сможем называть ее гостевой комнатой. Почему бы вам не стать первым?
Он не стал противиться ее спокойной уверенности, пожал плечами и принял предложение. Вскоре она сама отправилась спать. Холмс включил телевизор, но не нашел там ничего достойного, а потому они стали слушать музыку.
— Джаза у меня нет, — сказал он, зная вкусы Ребуса. — Как насчет этого?..
Он поставил «Сержанта Пеппера». Ребус кивнул:
— Если у меня нет под рукой «Роллинг стоунз», я ставлю второе по качеству.
Они поспорили о поп-музыке шестидесятых, потом немного поговорили о футболе, а потом — подольше — опять о делах
— Сколько, по-вашему, еще понадобится времени доктору Курту?
Холмс имел в виду одного из патологоанатомов, к услугам которого часто прибегала полиция. Он проводил экспертизу тела, выловленного в Уотер-оф-Лит сразу за мостом Дин-Бридж. Покончила ли утопленница с собой, погибла в результате несчастного случая или ее убили? Они надеялись, что экспертиза доктора Курта подскажет, в каком направлении вести розыски.
Ребус пожал плечами:
— Иногда на исследования уходят недели. Но, насколько мне известно, заключение скоро будет готово. Может быть, через день-два.
— И что же он там напишет?
— Бог его знает.
Они оба улыбнулись. Курт славился своим арсеналом дурных шуток и неуместным легкомыслием.
— Думаю, нас ждут новые каламбуры. Вроде: утопленницу нашли у берега, но она себя не уберегла.
Ребус хохотнул:
— Неплохо.
Четверть часа они провели, вспоминая перлы доктора Курта, а потом разговор перешел к политике. Ребус признался, что за свою взрослую жизнь голосовал всего три раза.
— Один раз за лейбористов, один — за шотландских националистов, один раз — за тори.
Холмсу это показалось смешным. Он спросил про хронологический порядок этих голосований, но Ребус не мог вспомнить. Это тоже показалось смешным.
— Может, в следующий раз попробуете голосовать за кого-нибудь независимого?
— Вроде Грегора Джека. — Ребус отрицательно покачал головой. — Думаю, в Шотландии нет такого понятия, как «независимый». Это все равно как жить в Ирландии и пытаться не примыкать ни к тем ни к другим. Чертовски трудное дело. Кстати, о деле. Кое-кто из нас сегодня весь день ездил по делам. Если ты не против, Брайан, то я, пожалуй, присоединюсь к Нелл… — Холмс снова прыснул. — Ну, ты меня понял.
— Понял, понял, — сказал Холмс. — Спокойной ночи. А я еще посижу, посмотрю видео, что ли. Увидимся утром.
— Только не шуми тут, не то не усну, — подмигнув, сказал Ребус.
Но он уснул бы, даже если бы его засунули в реактор Торнесской АЭС. И снились ему пасторальные сценки, аквалангистки, котята и решающие голы в последнюю минуту матча. Но когда он открыл глаза, над ним маячила какая-то темная фигура. Он приподнялся на локте. Это был Холмс, одетый, в джинсовой куртке. В одной руке у него была связка ключей от машины, в другой — несколько газет, которые он бросил на одеяло.
— Как спалось? Да, кстати, обычно я не покупаю эту макулатуру, но подумал, вам будет интересно. Завтрак через десять минут.
Ребус буркнул что-то в ответ. Он сел в постели и принялся изучать первую страницу таблоида. Именно этого он и ждал и теперь почувствовал, что часть напряжения покидает его тело и мозг. Заголовок был еще достаточно скромен — «Ай да Джек!», — но подзаголовок вполне откровенен: «Члена парламента застукали в борделе во время полицейской облавы». Тут же была фотография Грегора Джека, спускающегося по ступеням к полицейскому фургону. Газета обещала новые фотографии на внутренних полосах. Ребус перелистал страницы. Фермер Уотсон с его одутловатым лицом; две «девицы», позирующие на камеру; еще четыре фотографии Джека на пути к фургону. И ни одной — на выходе из полицейского участка; значит, предположительно, вывезли его оттуда потихоньку. Но как бы фотогенично или нефотогенично ни было все остальное, «потихоньку» тут уже не работало. Ха! На заднем плане одной из фотографий Ребус увидел херувимскую физиономию сержанта Брайана Холмса. Славное личико — альбома не испортишь.