Битва королев
Шрифт:
– Это означает, что он собирается жениться на ней, – пояснила Изабелла.
– Но тебе ведь нет еще и девяти!
– У него уже была прежде жена, и тоже маленькая девочка. Так сказала Маргарет, – продолжала Изабелла. – Должно быть, он помешан, говорит она, на девочках.
Сестры захихикали, но Джоанна прикрикнула на них:
– Прекратите! Нечего болтать ерунду!
– Это не ерунда. Уильяму Маршалу давно дали обещание отдать Элеонор, и вот он… теперь захотел получить обещанное. Как тебя раньше отдали Лузиньяну… но он вернул почему-то
– Потому что женился вместо Джоанны на нашей матушке, – поделилась своей осведомленностью Элеонор. – Но так бы не случилось, если б наш отец был жив.
– Конечно, он бы не позволил… – поддержала сестру Изабелла. – Ведь он был король, а Лузиньян его подданный.
– А кто-то из вас помнит отца? – увела разговор в сторону Джоанна.
Элеонор кивнула:
– Я помню. Он всегда был злой и громко кричал. Маргарет рассказывала, что он иногда бросался на пол и грыз соломенные подстилки. Это помогало ему умерить свой гнев. Я пробовала так сделать несколько раз, когда была вне себя, но у меня ничего не вышло. Злость не проходила, а солома… она такая ужасная на вкус.
– Какой вздор ты несешь! – одернула ее Джоанна. – И вообще вы слишком разболтались! И перестаньте подслушивать разговоры взрослых!
– Это же так интересно! – резонно заметила Изабелла.
– Это неприлично. Особенно вам, сестрам короля. Вдруг вы услышите то, что для ваших ушей не предназначено?
Элеонор испугалась.
– А я не должна знать, что меня отдают Уильяму Маршалу?
– Вероятно. – Джоанна пожала плечами.
Она смотрела на Элеонор и видела в ней себя – какой была, казалось, целую вечность тому назад. Она была такой же юной и беззащитной, как сейчас Элеонор. Но затем проснувшаяся в ней любовь и трагедия отнятой любви сделали ее преждевременно взрослой. Взрослой, но не счастливой.
Как она ненавидела суровые шотландские зимы, когда снег покрывает все вокруг и долго не тает! Как были прекрасны французские дубравы, где она скакала верхом и рядом был ее Хьюго!
И этой радости лишила ее собственная мать. Кто она, как не ведьма? Колдунья, отнимающая женихов у невест и красотой своей заставляющая мужчин забыть о чести, о долге, о прежней любви.
Джоанна резко вскинула голову, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. Как бы напугались ее маленькие сестры, если б узнали, о чем старшая сестра размышляет постоянно.
Видеться с Генри, даже наедине, было нелегко. Он стал таким важным, таким упоенным собой. Трудно было представить, что это тот самый братик, с которым она когда-то играла, затевала шумную детскую возню.
Те далекие дни канули в Лету.
У матери он числился в фаворитах – если такое было вообще возможно, ибо никого из детей она не любила по-настоящему. Теперь Джоанна убедилась в этом. Странную жизнь вели они в Глостере. Картины той жизни сейчас представлялись смутными, как сновидения.
Отец был воплощением зла. Он был из тех мужчин, кто любую девочку мог
Только мать почему-то не боялась его, словно обладала каким-то оружием, способным противостоять темной силе, исходящей от него. Теперь Джоанна знала, что это за оружие.
И все равно об их взаимоотношениях с отцом рассказывали ужасные истории, от которых волосы вставали дыбом.
Генри, став королем, не внушал такого страха, как отец. Может быть, потому, что он был еще очень молод.
Она решила поговорить с ним об Элеонор, выяснить насколько определена ее судьба, чтобы потом как-то ободрить младшую сестренку. Разговор должен был обязательно состояться до возвращения Александра и Ричарда из Кентербери, так как затем она с супругом почти тотчас отправится в Шотландию.
Джоанна выбрала момент, когда король вернулся во дворец с верховой прогулки. Она встала на его пути в холле и попросила уделить ей время для беседы без посторонних.
Король взмахом руки отослал слуг и охрану прочь, затем провел сестру в одну из боковых комнатушек, усадил на низкую скамеечку, а сам занял место на высоком стуле. Этим он как бы лишний раз напоминал ей, что он король. Она уже заметила, насколько он озабочен даже в мелочах поддержанием своего престижа.
– У меня мало времени, сестра, – начал он напыщенно. – Я обещал Губерту де Бургу срочно принять его. Питер Роше доставляет мне немало хлопот. Он не оставляет попыток поссорить меня с Губертом.
– Это все от зависти, я не сомневаюсь, – откликнулась Джоанна.
– Конечно. Питер сам метит в Верховные судьи. – Генри рассмеялся. – Чтобы править Англией… что сейчас делает Губерт.
– У Англии есть только один правитель – король.
– Я это знаю, но мне также известно, что король во всем слушается Губерта де Бурга и Стивена Ленгтона.
– Король не может быть сразу в нескольких местах и заниматься всем. Он нуждается в помощниках.
– Которые преклоняются перед своим королем и обожают его, как я слышала.
Слова сестры польстили ему и смягчили его дурное настроение. Этим поспешила воспользоваться Джоанна:
– Я хочу поговорить о нашей сестре Элеонор.
– А что с нашей сестрой?
– До нее дошли слухи, что она обещана в жены Уильяму Маршалу, и это ее беспокоит.
– Как она об этом узнала? – Обычным способом. Люди болтливы, а дети любопытны… особенно если слухи касаются их самих.
– Преступная болтливость!
– Но здесь речь идет о замужестве нашей сестры! Разве девочка не вправе знать, какая судьба ей уготована?
– Девочка! Ты говоришь так, как будто замышляется некое злодейство. Наша сестра уже достигла брачного возраста.
– Ей нет еще девяти лет.
– Ну и что? В супружескую постель ее уложат еще не скоро.
– Могу поклясться, что право решать, когда это случится, предоставлено жениху.
– Как и должно быть… – беспечно подтвердил король.
– Нет, не должно!