Битва королей (Лед и Пламя - 1)
Шрифт:
Один из кузнецов, снова опустившись на колени, осмотрел три громадных цепных звена, скрепленных вместе.
– Крепкая Цепь.
– Крепкая, но короткая. Вроде меня. Надо ее удлинить. Как твое имя?
– Меня кличут Железным Брюхом, милорд.– Кузнец, коренастый и плечистый, в простом наряде из кожи и шерсти, имел ручищи толщиной с бычью шею.
– Я хочу, чтобы все кузни в Королевской Гавани ковали такие звенья и сращивали их. Всю прочую работу следует отставить. Пусть каждый человек, умеющий обращаться с железом, займется этим, будь он мастер, подмастерье или ученик. Проезжая по Стальной улице, я хочу слышать звон молотков и днем, и ночью.
– Пожалуй, да, милорд, - но как быть с мечами и кольчугами, которые требует королева?
– Ее величество приказали, - подхватил другой кузнец, - ковать в большом количестве кольчуги и доспехи, мечи, кинжалы и топоры - для вооружения новых золотых плащей, милорд.
– Это все подождет, сначала цепь.
– Прощения просим, милорд, но королева сказала, что тем, кто не представит работу в назначенном количестве, раздробят руки молотом - на собственной наковальне, милорд.
Добрая Серсея - она всегда старается завоевать любовь народа.
– Руки никому не раздробят - даю вам слово.
– Железно нынче вздорожало, - заметил Железное Брюхо, - а для такой цепи его понадобится много, и угля тоже.
– Лорд Бейлиш даст вам денег сколько нужно, - пообещал Тирион. Он надеялся, что уж в этом-то Мизинец ему не откажет.– И я прикажу городской страже разыскивать для вас железо. Расплавьте все подковы в этом городе, если будет нужда.
Вперед вышел пожилой человек в богатом камчатном камзоле с серебряными застежками и плаще на лисьем меху. Став на колени, он изучил образцы звеньев и объявил:
– Милорд, это грубая работа, не требующая мастерства. Она впору тем, кто гнет подковы и кует котлы, но я, с позволения вашей милости, мастер-оружейник. Это работа не для меня и не для моих братьев по цеху. Мы куем мечи звонкие, как песня, и доспехи под стать богам, а не это.
Тирион наклонил голову, вперив в него свои разномастные глаза.
– Как зовут тебя, мастер-оружейник?
– Саллореон, милорд. И если десница дозволит, я почту за честь сковать ему доспехи, подобающие его дому и высокому посту.– Кое-кто из кузнецов усмехнулся, но Саллореон продолжал как ни в чем не бывало: - Панцирь и чешую, как мне думается. Чешуя с позолотой яркой, как солнце, панцирь покроем багряной ланнистерской эмалью. Для шлема я предложил бы голову демона с длинными золотыми рогами. Когда вы выйдете в бой, враг в ужасе побежит.
"Голова демона, - скорбно подумал Тирион.– Хорошего же они обо мне мнения".
– Мастер Саллореон, все свои грядущие битвы я намерен вести вот на этом стуле. Мне нужна цепь, а не демонские рога. Поэтому позволь сказать тебе вот что: либо ты будешь ковать цепь, либо носить ее. Выбор за тобой.– Он встал и удалился, не оглядываясь.
Брони ждал его у ворот с носилками и конным эскортом Черноухих.
– Ты знаешь, куда ехать, - сказал ему Тирион и позволил себя подсадить. Он делал все, что мог, чтобы накормить этот голодный город: поставил несколько сотен плотников на постройку рыбачьих лодок вместо катапульт, открыл Королевский Лес для всех, у кого достанет смелости пересечь реку, послал золотых плащей промышлять съестное на юг и на запад - но в городе его по-прежнему встречали обвиняющими взорами. Крытые носилки защищали его от них и давали время поразмыслить.
Медленно следуя по извилистой Дороге Тени у подножия холма Эйегона, Тирион думал об утренних событиях. Сестра, охваченная гневом,
главное то, что он именует себя королем. Как-то теперь поступит Ренли? Не могут же они оба сесть на Железный Трон.
Тирион приоткрыл немного занавеску и выглянул наружу. Черноухие ехали по обе стороны от него в своих жутких ожерельях. Брони впереди расчищал путь. Прохожие смотрели на них, и Тирион играл сам с собой, стараясь различить среди них осведомителей. Те, у которых наиболее подозрительный вид, скорее всего невинны - а невинных следует остерегаться.
Место, куда он направлялся, находилось за холмом Рейенис, и на улицах было людно, поэтому на дорогу ушел добрый час. Тирион подремывал, но проснулся, когда носилки остановились, протер глаза и вышел, опершись на руку Бронна.
Дом был в два этажа, внизу каменный, верху деревянный. В одном его углу торчала круглая башенка. Стекла во многих окнах были цветные. Над дверью покачивался красивый фонарь в виде шара из позолоченного металла и алого стекла.
– Бордель, - сказал Брони.– Зачем мы сюда явились?
– Зачем, по-твоему, люди посещают такие места?
– Тебе Шаи мало?– засмеялся наемник.
– Для походных утех она неплоха, но мы больше не на биваке. У маленьких мужчин большой аппетит, а здешние девки, как мне сказали, достойны самого короля.
– Разве он уже дорос для таких дел?
– Речь не о Джоффри. О Роберте. Это был его излюбленный дом.– Впрочем, и Джоффри, быть может, в самом деле уже дорос. Об этом стоит подумать.– Если ты и Черноухие захотите поразвлечься, валяйте, но у Катай девушки дорогие. На этой улице есть дома подешевле. Оставь здесь одного человека, чтобы он знал, где найти других, когда я пожелаю вернуться.
– Будет сделано, - кивнул Брони. Черноухие заухмылялись.
Внутри Тириона встретила высокая женщина в развевающихся шелках, с черной кожей и глазами цвета сандалового дерева.
– Катая, - с низким поклоном назвалась она.– А ваша милость...
– Обойдемся без имен - они опасны.– Здесь пахло диковинными специями, а мозаика на полу изображала двух женщин, сплетенных в любовном объятии.– У тебя тут красиво.
– Это плод моих долгих трудов. Рада, что деснице у нас понравилось. Голос ее, похожий на текучий янтарь, играл переливами Летних островов.
– Титулы могут быть не менее опасны, чем имена. Покажи мне своих девушек.
– С великой радостью. Вы найдете, что они столь же нежны, как и прекрасны, и искушены во всех искусствах любви.– Она сделала грациозный жест рукой, и Тирион последовал за ней со всем достоинством, которое позволяли его ноги вдвое короче, чем у нее.
За резным мирийским экраном с изображениями цветов и задумчивых дев, позволяющим наблюдателю оставаться невидимым, располагалась общая комната. Старик наигрывал на свирели что-то веселое. В алькове пьяный тирошиец с пурпурной бородой, развалясь на подушках, держал на коленях женщину. Он расшнуровал ей корсаж и поливал груди вином из чаши, а потом слизывал. Еще две девицы играли в плашки у цветного окна - одна конопатенькая с голубым веночком в медовых волосах, другая с кожей черной и гладкой, как темный янтарь, большими глазами и маленькими острыми грудками. Их просторные шелка придерживались на талии бисерными поясками. Сквозь тонкую ткань на солнце, льющемся через цветные стекла, просвечивали их юные тела. Тирион ощутил трепет возбуждения.