Битва королей (Лед и Пламя - 1)

Джордж Мартин

– Я знаю.

– Он обвиняет моих брата и сестру в кровосмешении. Хотел бы я знать, как это пришло ему в голову?

– Вероятно, он прочел книгу и обратил внимание на цвет волос одного из бастардов, как Нед Старк, а до него Джон Аррен. Возможно и то, что кто-то нашептал ему об этом.
– Смех евнуха в отличие от его обычного хихиканья прозвучал низко и гортанно.

– Кто-то вроде тебя?

– Какое подозрение! Это был не я.

– Будь это ты, ты все равно бы не признался.

– Верно. Но зачем бы я стал выдавать секрет, который хранил

столь долго? Можно обмануть короля, но от сверчка в тростнике и пташки в каминной трубе не укроешься. Да и бастарды были у всех на виду.

– Бастарды Роберта? Что же в них такого особенного?

– У него их было восемь, насколько мне известно, - сказал Варис, возясь с седлом.
– Матери у них были рыжие и златокудрые, каштановые и русые, но детишки все получились черные, как воронята... и, как вороны, предвещали беду. Стоило посмотреть на Джоффри, Мирцеллу и Томмена, вышедших из чрева вашей сестры золотистыми, как солнышко, чтобы заподозрить неладное.

Тирион покачал головой. Если бы она хоть одного ребенка родила от мужа, этого хватило бы, чтобы развеять все подозрения... но тогда она не была бы Серсеей.

– Если этим шептуном был не ты, то кто же?

– Какой-нибудь предатель.
– Варис затянул подпругу.

– Мизинец?

– Имен я не называл.

Тирион позволил евнуху подсадить его в седло.

– Лорд Варис, - сказал он сверху, - порой мне кажется, что вы лучший мой друг в Королевской Гавани, а порой - что вы худший мой враг.

– Как странно. Вы у меня вызываете такие же чувства.

БРАН

Он открыл глаза задолго до того, как бледные пальцы рассвета просунулись сквозь его ставни. В Винтерфелл на праздник урожая съехались гости. Утром они будут состязаться, наскакивая с копьями на кинтаны во дворе. Когда-то он не находил бы себе места от волнения, предвкушая такое событие, но то было раньше.

Теперь все иначе. Уолдеры будут ломать копья вместе с оруженосцами из свиты лорда Мандерли, но Бран не примет в этом участия. Он будет сидеть в отцовской горнице и изображать из себя принца.

"Слушай и учись быть лордом", - сказал ему мейстер Лювин.

Бран не просил, чтобы его делали принцем. Он всегда мечтал стать рыцарем, мечтал о блестящих доспехах, реющих знаменах, копье и мече, о боевом скакуне под собой. Почему он должен проводить свои дни, слушая, как старики толкуют о вещах, которые он понимает только наполовину? Потому что ты сломанный, напомнил ему голос внутри. Лорд на своем мягком стуле может быть калекой Уолдеры говорят, их дед такой слабый, что его всюду носят в паланкине, - а вот рыцарю на боевом коне нужна сила. К тому же его долг стать настоящим лордом. "Ты наследник своего брата и Старк из Винтерфелла", - сказал сир Родрик и напомнил Брану, что Робб тоже принимал отцовских знаменосцев.

Лорд Виман Мандерли прибыл из Белой Гавани два дня назад - сначала он ехал на барже, потом в носилках, ибо для верховой езды был слишком толст. Его сопровождала большая свита:

рыцари, оруженосцы, более мелкие лорды и леди, герольды, музыканты и даже один жонглер -

под знаменами и в камзолах ста разных цветов. Бран приветствовал их в Винтерфелле с высокого каменного сиденья своего отца, чьи подлокотники были изваяны в виде лютоволков, и сир Родрик после сказал, что он молодец. Если бы на этом все и кончилось, Бран не имел бы ничего против, но это было только начало.

"Праздник - хороший предлог, - объяснял ему сир Родрик, - но человек не стал бы ехать за сто лиг лишь ради кусочка утки и глотка вина. Такой путь может совершить только тот, кто имеет к нам важное дело".

Бран смотрел в неровный каменный потолок у себя над головой. Робб, конечно, сказал бы ему "не будь ребенком". Бран прямо-таки слышал его и их лорда-отца. "Зима близко, Бран, а ты уже почти взрослый. Исполняй свой долг".

Когда ввалился Ходор, улыбаясь и напевая что-то не в лад, Бран уже покорился своей участи. Ходор помог ему умыться и причесаться.

– Сегодня белый шерстяной дублет, - распорядился Бран.
– И серебряную пряжку. Сир Родрик хочет, чтобы я был похож на лорда.
– Бран по мере возможности предпочитал одеваться сам, но некоторые задачи - как натягивание бриджей и завязывание башмаков - его раздражали. С Ходором получалось быстрее. Когда ему показывали, как делать то или иное, он управлялся с этим очень ловко, и руки у него при всей его силище были ласковые.

– Могу поспорить, из тебя тоже получился бы рыцарь, - сказал ему Бран. Если бы боги не отняли у тебя разум, ты стал бы великим рыцарем.

– Ходор?
– заморгал тот невинными, ничего не понимающими карими глазами.

– Да.
– Бран показал на него.
– Ходор.

У двери висела крепкая корзина из кожи и прутьев, с отверстиями для ног. Ходор продел руки в лямки, затянул на груди ремень и стал на колени перед кроватью. Бран, держась за вбитые в стену брусья, продел в дыры свои неживые ноги.

– Ходор, - сказал конюх и встал. В нем было около семи футов росту, и Бран у него на спине чуть ли не стукался головой о потолок. Мальчик пригнулся, когда они вышли в дверь. Однажды Ходор, унюхав запах свежего хлеба, припустил на кухню бегом, и Бран приложился так, что мейстеру Лювину пришлось зашивать ему голову. Миккен дал ему из оружейни старый ржавый шлем без забрала, но Бран старался не надевать его. Уолдеры смеялись, когда видели его в шлеме.

Он держался за плечи Ходора, пока они спускались по винтовой лестнице. Снаружи уже топотали кони и бряцали мечи - сладкая музыка. "Я только погляжу, - сказал себе Бран.
– Взгляну разочек, и все".

Лорды из Белой Гавани со своими рыцарями и латниками появятся позже. Сейчас двор принадлежал их оруженосцам в возрасте от десяти до сорока лет. Брану так захотелось быть среди них, что даже в животе заныло.

На дворе поставили две кинтаны - столбы с крутящейся перекладиной, имеющей на одном конце щит, а на другом тряпичную палицу. На щитах, раскрашенных в красные и золотые цвета, были коряво намалеваны львы Ланнистеров, уже порядком пострадавшие от первых ударов.