Битва президентов
Шрифт:
– У-у-у!!! – завыли в толпе, услышав эту баснословную цифру. Люди, ухитряющиеся жить на десять-двадцать долларов в месяц, были готовы разорвать своего президента вместе с его домочадцами.
– И это не все! – воскликнул Цикаришвили, потрясая волосатым кулаком. – Любимый министр обороны нашего Михо тоже недавно прокатился в Соединенные Штаты. Он за ночь просаживал по двадцать тысяч в казино Лас-Вегаса.
Негодованию собравшихся не было предела. Подливая масла в огонь, оратор сравнил Михаила Шахашвили с Лаврентием Берией, который тоже не пропускал мимо своего носа ни одной юбки. Митингующие услышали о том, как во время прошлогоднего
– Мы до сих пор не знаем, почему и как отравился Зураб Жвания, – провозгласил Цикаришвили сипло. – Пока наш грузинский Калигула устраивает одну оргию за другой, преступность захлестнула страну. А кто обеспечивает законность и порядок? Не кто иной, как Черный Полковник, Сосо Тутахашвили, у которого руки по локоть в крови. Уж не эти ли руки убрали неугодного президенту Жванию?
– Вот бы вы и спросили об этом Михо во время переговоров.
Из толпы вынырнула опальная министр иностранных дел, попятилась, чтобы ее было лучше видно, и ответила вместо охрипшего Цикаришвили:
– Это был цирк, а не переговоры, – заговорила она, помогая себе размашистыми жестами. – Шахашвили нахально смеялся нам в лицо, паясничал, как шут, а через двадцать минут выступил по телевидению и заявил, что в Грузии нет ни оппозиции, ни политического кризиса. Вот почему мы начали акции протеста и призываем народ на борьбу вместе с нами.
– Она не будет долгой, борьба! – весело проорал Цикаришвили, спрыгивая со своей импровизированной трибуны. – Ведь с кем мы имеем дело? Может быть, с тигром? Со львом? Нет, люди. Мы имеем дело совсем с другим зверем…
В тот же миг, по мановению его руки, из автобуса была извлечена клетка, а из клетки той – белый пушистый кролик. Под восторженную овацию приверженцев Цикаришвили повязал на шею зверьку красный галстук и запустил его на территорию резиденции.
Послышались крики:
– Наш президент заяц!.. Давайте его кормить!..
Идея пришлась собравшимся по душе. Вслед за кроликом на лужайку полетели заранее заготовленные морковки и капустные кочерыжки. Обмирая от ужаса, белый зверек ринулся наутек и заметался между кустами, ища укрытия от непривычного скопления людей. Длилось это недолго. Веселью положил конец охранник Шахашвили, вышедший на крыльцо со снайперской винтовкой. Ему хватило одного выстрела. Бедному кролику тоже. Пуля разнесла его в клочья, и возмущенные зрелищем митингующие разразились проклятиями.
– Ну сколько можно орать? – недовольно спросила двадцатилетняя шатенка, находившаяся внутри резиденции.
У нее были голубые глаза, накладные ресницы и чересчур густые для девушки брови. Ее звали Лариса.
– А мне даже нравится, – призналась молоденькая брюнетка с жесткой курчавой шевелюрой и вялым подбородком, делающим ее – при обозрении в профиль – похожей на умственно отсталую. Имя ее было Жанна.
– Лишь бы сюда не ворвались, – поделилась опасениями блондинка Ольга с волосиками мягкими и шелковистыми, как тополиный пух.
– А чем они хуже охранников? – зло сказала Лариса. – Их тут не меньше двадцати, я специально считала. Все как на подбор, здоровенные, мордатые, тяжеленные. Звери. Через них пропустят – будешь
– Это как? – спросила Ольга.
– Походка кавалериста. Вот такая.
Кривляясь, Лариса проковыляла по ковру враскорячку. Как и подруги, она была голой, если не считать черных чулок на липучках. Жанна и Оля тоже носили чулки. У Оли они порвались, и большой палец с розовым ногтем торчал наружу.
– Миша не такой, – неуверенно сказала она. – Мы ему понравились. Он нас не отдаст.
Она сидела по-турецки на широченной кровати под балдахином, тогда как Жанна лежала на животе, уткнувшись подбородком в подушку, а Лариса ходила по спальне из угла в угол, явно нервничая. У всех троих на плечах, бедрах, животах и ягодицах виднелись следы щипков и укусов. Подобными отметинами были покрыты также груди девушек, а у Оли губы распухли и были такого цвета, словно она наелась черники. Девушки провели в резиденции более двух суток и были сыты кавказской любовью по горло. Если бы не расчет по окончании работы, они бы давно сбежали. Хотя куда сбежишь от вооруженных до зубов телохранителей?
– Зачем они… кролика? – тоскливо спросила Жанна, грызя наволочку. – Такой беленький, такой хорошенький…
– Нас бы кто пожалел, – буркнула Оля.
– Да хватит вам ныть, девки! – прикрикнула Лариса. – Без вас тошно.
Всех троих вывезли с Украины по договоренности на самом высоком уровне. При этом девушкам пообещали фантастическую оплату и гарантированное возвращение на родину. Но в Грузию их переправили без всяких виз и прочих формальностей. По сути, они являлись нелегалками. Что это означает, стало доходить до них только сейчас. Без телефонов, паспортов, не зная грузинского языка и завезенные к кавказскому черту на кулички, девушки находились в весьма затруднительном положении.
Понятно, что они переживали. Но с ними приключилась бы настоящая истерика, знай они, что участь их уже решена и что участь эта очень незавидная.
Через пару минут после того, как пуля сразила кролика, в кабинет Шахашвили постучал начальник Службы безопасности и, услышав невнятный отклик, открыл дверь. Президент в банном халате на голое тело сидел на диване перед телевизором и смотрел запись своего очередного обращения к народу.
Реальный Шахашвили был небрит, нечесан, от него исходил запах перегара, и он имел такой вид, что его появлению не слишком удивились бы в клинике среди пациентов, находящихся на излечении от нервного истощения. Виртуальный же Шахашвили, вещающий с телевизионного экрана, смотрелся более чем респектабельно и мог бы расположить к себе не один десяток женских сердец. Сурово и уверенно он утверждал, что в стране нет никакого политического кризиса, что правительство работает консолидированно и что экономической катастрофы не произошло. Сменив строгое выражение лица на улыбчивое, он призвал все политические силы вступить в конструктивный диалог.
– Господин Шахашвили, – подал голос начальник Службы безопасности.
– Погоди!
Отмахнувшись, президент предпочел любоваться собственной персоной.
– Но предупреждаю сразу, – угрожающе произнес телевизионный двойник, – по всем вопросам мы не договоримся. Есть радикалы, с которыми у меня есть фундаментальные разногласия.
– Кролика я пристрелил, – буркнул начальник Службы безопасности, – а другого им взять негде. Скоро угомонятся.
– Это хорошо, – кивнул Шахашвили. – А то совсем разболтались.