Битва троллей
Шрифт:
— Да, вецет. Марчег Ласцлар Сцилас покинул Турдуй и идет на запад. Он использует тропы возле речки, по которым и ведет свои отряды.
— Как велика его армия?
— В Турдуе осталось немного воинов. Основная часть движется сюда. Несколько тысяч пехоты, к ним четыре сотни конницы и тяжелой техники. Обоз очень длинный.
Пока все присутствующие обдумывали услышанное, на несколько мгновений воцарилась тишина. Неожиданно поднялась Ионна.
— Мы должны выступить навстречу Сциласу. Между Иамесом и Илтом мы встретимся и там разобьем его. Вы со мной согласны, марчег?
Тамар с мрачным выражением лица молча кивнул. Остальные предводители и дворяне также согласно закивали. Начали обсуждать распоряжения, которые должны быть отданы
Так как ее лагерь был разбит немного в стороне, Флорес пришлось пройти мимо виселиц, которые скрипели от малейшего дуновения ветра. На крепких веревках висели четыре безжизненных тела. Хотя Флорес пришлось повидать много убитых, она все равно отвернулась. Вид медленно разлагающихся трупов с распухшими лицами каждый раз вызывал у нее тошноту. И сколько себя ни убеждай, что эти четверо заслужили такую участь, все же невозможно забыть, что все это было сделано для наглядного предостережения. Естественно, Ионна и Тамар именно с этой целью вынесли масридам и влахакам смертный приговор через повешение. Спор этих воинов закончился кровавой дракой, в которую было вовлечено еще больше воинов с обеих сторон. Поэтому, чтобы предотвратить дальнейшие драки и споры между невольными союзниками, предводители вынесли именно такие приговоры, и почти посредине лагеря на небольшом холме были сооружены виселицы. Это должно было послужить предостережением для всех других, кто еще захочет сводить счеты между масридами и влахаками. Вид этих болтающихся на ветру трупов действительно остудил пыл многих, хотя старая ненависть между воинами двух народов все еще потихоньку тлела, поэтому все время обсуждались вопросы о мелких нарушениях порядка. «Как в Теремии после вступления войск Ионны, — удрученно подумала Флорес. — Гнев сидит еще слишком глубоко в наших сердцах».
Влахака ускорила шаг, чтобы как можно быстрее миновать холм с виселицами.
Вскоре на пути к своей палатке она услышала звук быстро приближающихся шагов. Это был Тамар. Он догнал ее и теперь молча шел рядом. Флорес вопросительно посмотрела на него:
— Ну?
— Мы будем выступать двумя группами — влахаки и масриды отдельно. По дороге ко мне присоединятся отряды под командованием Одена. Тогда мы будем равны войску Сциласа, а может, даже и превзойдем его.
— Прекрасно.
— К тому же мы боремся за свою родину. Пусть даже она у нас и разная. До сих пор Львица из Дезы была непобедима, а я намереваюсь искупить позор Турдуя.
Казалось, уже так много времени прошло с тех пор; как Ионна правила лишь в маленьком нагорье Мардева и в долине Деза у нее была резиденция. «Львица из Дезы. Теперь она предводительница влахаков, претендент на трон Радуса. За это было пролито так много крови и будет пролито еще больше. Возможно, Стен прав и эта земля жаждет наших жизней». Тут перед внутренним взором Флорес предстал Влахкис, раскинувшийся в долине, окруженной высокими Соркатами, которые с давних времен отгораживали страну от остального мира. Маги делила Влахкис, словно разрезая на две части, и всю землю покрывали темные леса. И, как сильно Флорес ни старалась, она не смогла представить себе Влахкис мирным, особенно после всего того, что она сама пережила, что пережили все его жители, влахаки, масриды, сцарки, карлики и тролли.
— Почему вы так молчаливы? — неожиданно спросил Тамар.
— Но вы же пришли не для того, чтобы докладывать мне о последних решениях и сведениях, марчег.
— Нет, не для этого. Я хотел лишь попросить прощения за свои слова. Не мне судить о вашем поведении.
Флорес так и подмывало сказать масриду, что он был прав, однако она прикусила язык и кивнула. Ее гнев улетучился еще
— У вас, впрочем, была причина. Я была… в смысле, я и сейчас действительно немного пьяна, — заявила влахака и с сожалением посмотрела на Тамара. — У нас есть обычай — прощаться с любимым человеком. Я хотела оказать Висинии эту последнюю честь. Конечно, прощаться в одиночку, с кружкой шнапса было не очень хорошей идеей…
На лице Тамара промелькнула улыбка.
— Так вы выпили все, что обычно при прощании выпивается?
— Не будьте смешным, конечно, нет, — пробурчала Флорес, но как раз в этот момент она споткнулась о колышек палатки и упала бы, если бы Тамар вовремя не подхватил ее.
Криво усмехнувшись, Флорес добавила:
— А может, и так. Во всяком случае, не хватало историй, общих воспоминаний. Без историй все не так.
— Возможно, вы позволите мне принять участие в этом прощании. Мои подданные многим обязаны Висинии, и, даже если я недолго знал ее, я все же мог бы рассказать о ней немало хорошего.
Флорес удивленно посмотрела на масрида. Она искала признаки насмешки или издевки, но он выглядел абсолютно серьезным.
— Если вы так хотите, то конечно. Я уверена, Висиния была бы рада этому.
— Спасибо. Тогда пригласите меня, когда добудете еще одну кружку. А теперь будьте здоровы, госпожа Флорес.
— И вам доброго пути, марчег Бекезар, — ответила влахака и смотрела ему вслед, пока он не исчез среди палаток.
«У него действительно в крови есть честь, пусть даже это несколько искаженная честь масрида», — подумала она, входя в свою палатку. Вздохнув, она опустилась на кровать и закрыла глаза. Мир наконец перестал вращаться вокруг нее, и она заснула.
26
Новость, что большей части троллей придется остаться в лесу, так как в хижине и сарае просто не хватает всем места, вызвала у троллей недовольство. Однако Пард быстро и решительно навел порядок. В хижину пошли только Пард, Керр и Стен, а все остальные расположились на поляне возле хижины. Вход в хижину был низким даже для людей, так что Парду пришлось влезать чуть ли не на четвереньках. Да и внутри потолок был ненамного выше, поэтому троллям пришлось опуститься на колени.
Керр с интересом огляделся вокруг. Описание прорицателя еще раньше вызвало его любопытство. Но обстановка хижины не впечатляла. В каменном камине потрескивал огонь. На стенах на крючках были развешаны одежда и инструменты из дерева и металла. Стол отодвинули к стене, чтобы освободить место для гостей, по этой же причине на него поставили два грубо вытесанных стула. С другой стороны стояла простая кровать с меховыми шкурами, на которых лежал старик, накрытый теплым покрывалом.
Прорицатель тоже не выглядел каким-то особенным. Кожа была вся в складках, белые волосы растрепаны. Глаза закрыты, дыхание прерывистое. Лицо блестело от пота.
А вот эльф, сидевший в углу за кроватью в стороне от троллей, оказался гораздо интереснее. Керр еще никогда не видел этих лесных охотников. Его одежда была сделана из мягкой кожи: простые штаны и длинная темная накидка с капюшоном. Сначала юный тролль подумал, что узоры на его коже всего лишь нарисованы, но потом понял, что это не так. «Неужели они рождаются с ними? Что же мне о них говорил Друан?»
Эльф тоже смотрел в сторону троллей. Его необычные глаза были большими, миндалевидными и неопределенного цвета: то они казались светлыми, то вдруг снова становились темнее. Волосы были светлыми, почти такими же белыми, как у старика, только они еще и мерцали в слабом свете огня. Волосы эльфа доходили до груди, где они, казалось, сплетались с узором. Темные контуры на его коже подчеркивали формы мышц, какое-то растение вилось вокруг его шеи, поднимаясь до острого уха. Каждый раз, когда эльф двигался, рисунки на его коже, казалось, танцевали, переливаясь и переходя друг в друга, и Керр был уверен, что они изменялись, когда он на них не смотрел.