Битва за Фолкленды
Шрифт:
Эйфория охватила не один только Лондон. 26 апреля на борту флагмана «Гермес» адмирал Вудвард дал редкое интервью корреспонденту оперативного соединения, заявив в нем со всей основательностью: «Южная Георгия — лишь аперитив. Теперь за ней последует мощный выпад. Моя ударная группа в прекрасной форме и готова атаковать. Это разминка перед большим матчем, каковой, по моему мнению, закончится нашим победным маршем». Британцам говорили, продолжал он, будто аргентинцы на Южной Георгии «крутые парни, а они тут же выбросили полотенце. Мы отрежем войска на Фолклендских островах так же, как отрезали их на Южной Георгии». Впоследствии Вудвард отрицал изрядную часть моментов интервью, будто бы перевранного британской прессой. Но многие его офицеры слишком хорошо знали манеру адмирала, всегда особенно стремившегося вселить во всех максимально возможную уверенность в способностях оперативного соединения к великим свершениям.
Так или иначе, теперь, наконец, ударная группа находилась в положении, позволявшем ей приступить к прямым действиям против аргентинских войск на Фолклендских островах и в море вокруг них. Оставив район Южной Георгии, «Плимут»
Каждый день по мере того, как флот миля за милей шел на юг, постоянно слушая новости о спотыкающемся о камни процессе дипломатии по «Всемирной службе», команды тренировались до изнеможения, в сотый раз проверяя снаряжение и особенно упирая на подготовку к борьбе за живучесть корабля. На большинство матросов, молодых людей, отрезвляющим образом действовала не склонная к улыбкам рутина шестичасовых вахт после шестичасового отдыха, заполнения формуляров с текстами завещаний и страховых контрактов, надевания противогазов и спасательных жилетов, участия в постоянных полетах на вертолетах для обеспечения прикрытия оперативному соединению, приготовления к бою ракет, установки взрывателей на снарядах. Все действовавшие в мирное время ограничения были отметены прочь вместе с гирями, висевшими на ногах сонмищами бюрократических закорючек. Корабли получили возможность идти на всех парах. В прошлом их силовые установки не раз страдали от низкокачественного топлива, теперь же, когда раз в два или три дня суда сходились для дозаправки в море с танкерами сопровождения, то неизменно получали только самое лучшее. За танкерами спешили корабли снабжения с грузами едва-едва завершивших процесс прохождения испытаний ракет «Си Скьюа», предназначенных для вооружения вертолетов, действующих с фрегатов [181] . Требования о поставке запасных частей и всевозможного военного имущества исполнялись с необычайной быстротой.
181
Британская противокорабельная ракета «Си Скьюа» (Sea Skua, «Морская птица большой поморник»), имела длину 2,5 м, общий вес 145 кг, вес боеголовки 30 кг, скорость полета 0,85 Маха и дальность пуска 15 км. — Прим. ред.
Потоки разведданных и тактической информации передавались на корабли по системам связи и за счет парашютных сбросов. Поступали приблизительные сведения о боеспособности и численности ВВС противника: разведка оценивала угрозу в возможные четыре волны летательных аппаратов в день при шести ЛА в каждой. Частота налетов будет снижаться по мере течения времени из-за роста проблем с поддержанием материальной части в рабочем состоянии. Вудварда, как бы там ни было, больше тревожили сложности с содержанием своих летательных аппаратов. Традиционно операции с участием авианосцев строятся на пятидневных передышках для отдыха и приведения в нормальное состояние материальной части после каждых пяти суток интенсивных полетов. Но при всего двух кораблях и двадцати самолетах надеяться на такой вольготный график не приходилось. Придется действовать на полную катушку все время, пока в том будет потребность. Но сколько, сколько в действительности? Он считал, что максимум возможного — тридцать суток.
Основные данные относительно функциональных возможностей войск Аргентины и вероятной тактики поступали от главных тренеров и поставщиков оружия — французов и американцев. В первые дни операции начальник штаба обороны направил личные просьбы о помощи в предоставлении сведений равновеликим коллегам в Париж и в Вашингтон и получил оттуда целые тома информации. И все же, в общем и целом, нарисованная разведкой картина по-прежнему оставалась неполной и неточной. Не заменяли — нет не заменяли — выводы аналитиков старых добрых внедренных агентов в самой Аргентине. Один из тех, кто управлял британской машиной войны, описывал страстное желание командования иметь «каких-нибудь ребят, которым можно было бы попросту сунуть пачку песо и сказать, мол, сигайте через стену военно-морских доков, а потом расскажите нам, что там происходит».
Дебаты на флоте все в большей степени сосредотачивались на обсуждении лучших способов уклониться от вражеских ракет «Экзосет». Управление по военным действиям на море отправило в распоряжение флота толстую кипу материалов по данной теме, где содержалась уйма данных, каковые капитаны сочли во многом противоречивыми. Рекомендовалось повернуть корабль носом или кормой, дабы сделать его наименьшей по площади мишенью. Но вот незадача, как применять свое вооружение из подобной позиции? Сошлись на целесообразности открывать огонь по ракете из всего наличествующего вооружения в надежде если не уничтожить ее, то хоть сбить с курса. Но и из чего тогда стрелять «соломой»? Наиболее эффектной мерой противоборства «Экзосет», как признавали почти все, станет полностью автоматизированная система выброса «соломы». Однако один старший офицер бесцеремонно и враз развалил эту радужную мозаику замечанием о том, что активируемая компьютером система начнет самозабвенно палить по чайкам, не задумываясь о крайней ограниченности запасов «соломы» — всего по семь полных зарядов на каждый британский корабль. А засечь маленькую ракету на экране РЛС будет непростым делом. Возник и другой момент, начисто ломавший тактику, предписываемую в нормальных условиях. Для противодействия русским сверхзвуковым ныряющим ракетам доктрина диктовала кораблю выпустить заряд «соломы» и оставаться в пределах своей схемы ложной цели. В случае необходимости отразить «Экзосет» считалось правильным как можно быстрее выйти из схемы ложной цели.
Для военнослужащих ВМС контраст между бытом в мирных и военных условиях не являлся таким поразительным, как для солдат сухопутных сил. Однако традиционный комфорт и политес на бортах кораблей в море куда-то испарился. Обивочные материалы, призы, картинки и прочие украшения пришлось либо убрать подальше, либо выбросить. На судах Королевского вспомогательного флота матросы укрепляли огневые точки мешками с картошкой. Ударная группа начала ощущать на себе «прелести» зимы в Южной Атлантике. День за днем корабли шли через волнующийся океан, зарываясь то носами, то кормой в огромные волны, вода хлестала по баковым надстройкам, башням и ПУ ракет, капли дождя и разносимые порывами ветра брызги то и дело скрывали из виду соседние суда, морось и туман снижали видимость до считаных кабельтовых. На отдыхе после вахты парни, на протяжении шести часов бросаемые от переборки к переборке и словно бы танцующие в попытке получше расставить ноги, чтобы как-то приладиться к качке, мечтали о малом — поспать, съесть чего-нибудь и, может статься, черкнуть письмецо домой. 23-го группа потеряла первый «Си Кинг», павший жертвой беспощадной погоды, а вместе с ним и первого бойца [182] . Молодые командиры, до того знавшие лишь великую радость от вверенной им власти над кораблем, стали ощущать тяжкий груз ответственности. «Впервые чувствовалось одиночество командования, — рассказывал один из них. — Мне до чертиков хотелось поговорить с кем-нибудь, кем-то чужим, с другим капитаном, который мог бы дать совет или ободрить. Не осталось времени проверять людей, дабы убедиться, все ли делается правильно. Приходилось полагаться на каждого — надеяться на то, что он сделает положенное. Все эти нажитые в мирное время привычки отдавать приказы словами вроде «Не будете ли вы добры сделать то-то и то-то?» исчезли, мы говорили просто: «Выполнять».
182
Этот вертолет «Си Кинг» НС.4 упал в море, когда занимался снабжением кораблей в плохих погодных условиях. — Прим. ред.
Некоторые, однако, находили создавшиеся затруднения следствием чего-то вычурно гротескного — какой-то нелепости. «Порой ситуация представлялась абсолютно идиотской, — писал лейтенант Дэйвид Тинкер с «Гламоргана». — Вот мы здесь и сейчас, в 1982 году, ведем колониальную войну на другом конце мира. 28 000 чел. собираются драться за какой-то отвратительный кусок земли, населенный 1800 чел…» И все же подавляющее большинство товарищей Тинкера считали, что справедливость на их стороне. Компания унтер-офицеров и старшин на фрегате «Аргонот» [183] дружно открыла рот, когда один из них — обычно человек довольно молчаливый — вдруг торжественно возвестил: «Нам надо разобраться с этим делом, чтобы дети наши смогли ходить всюду в мире с гордо поднятой головой…» На жилых палубах юноши, прослужившие в ВМС без году неделю, спрашивали себя: «Ну и как я это выдержу?» Еще полмесяца назад они по большей части и не представляли себе, где расположены Фолклендские острова. Нигде не прослеживался некий разительный переход от всего лишь игры мускулами военно-морских сил — демонстрации намерений — к осознанию неизбежной вероятности войны в Южной Атлантике, только все сгущались сомнения, шаг за шагом таяли надежды на дипломатическое урегулирование.
183
HMS Argonaut («Аргонавт»). — Прим. пер.
На большинстве кораблей перед входом в границы полностью запретной зоны (ПЗЗ), вступившей в силу 1 мая, прошли церемонии посвящения. Вудвард поведал капитанам, что предполагает урон среди кораблей. В Лондоне сэр Теренс Левин, имевший опыт конвойной службы по снабжению Мальты, когда урон превышал половину судов в колоннах, предупредил правительство о перспективах потерь. И все же людям, где бы те ни находились, — на воде или на суше, в командирских каютах или в тесных жилых отсеках, — было трудно примириться с мыслью о реальной близости перспективы настоящей трагедии. «Я легко себе представлял, что какие-то корабли получат повреждения, — признавался капитан фрегата. — Но в мозгу как-то не выстраивался образ тонущих, на самом деле идущих ко дну судов».
8
ПРОВАЛ МИССИИ
Когда откричишь ты: «Британия, правь!», когда отпоешь «Боже-боже, храни королеву»,
Когда ртом своим ты устанешь презренного бура разить…
Киплинг, Рассеянный нищий
Освобождение Южной Георгии прозвучало таким отчаянно необходимым сигналом для британского общественного мнения. По мере того, как кризис вступил в третью неделю своего здравствования, Тэтчер не оставила нации пищи для вопросов в отношении яркости своей политики, но росли и росли сомнения в плане того, к чему вся эта яркость приведет. Оперативное соединение, совершенно очевидно, никак не приближалось к изначально поставленной цели: запугать неприятеля и заставить его пойти на попятный или по крайней мере принудить к уступкам за столом переговоров. Допущение, служившее для многих основанием для одобрения отправки соединения, а именно то, что оружие применяться не будет, теперь вот-вот грозило вовсе исчезнуть из расчетов.