Битва за Кавказ

Корольченко Анатолий Филиппович

— Этот манёвр мы проведём, — сказал он в одобрение Макензену. — И сделаем это без промедления.

В районе Нальчика оборонялись части нашей 37-й армии, понёсшие в предыдущих боях значительные потери и нуждавшиеся в пополнении людьми, вооружением и техникой. Особенно слабой была 151-я стрелковая дивизия. На плацдарме действовал лишь один её стрелковый полк. Остальные два полка имели только штабы и обслуживающие подразделения. Отведённые в глубину расположения, они со дня на день ожидали пополнения.

Вместе

с тем командование 37-й армии обращало большое внимание на укрепление местности. Все населённые пункты в полосе её обороны были приспособлены для их удержания. На многих участках создавались противотанковые и противопехотные минные поля. Силами местного населения строился армейский тыловой рубеж. В глубине танкоопасные направления перекрывались препятствиями. Все мосты минировались и готовились к уничтожению.

Клейст ещё раз оценил намётки плана. Кажется, недурно. Главное — неожиданный вариант.

План был уточнён в совместной работе с начальником штаба и офицером разведки.

— На плацдарме нужно заблаговременно сосредоточить все танки дивизий, — решил генерал.

— Тогда получится мощный удар, — угадывая мысль шефа, подсказал полковник.

— Да. Сколько в этом случае здесь будет танков?

— Около двухсот.

— Хорошо, — одобрил Клейст. — А сколько танков у противника?

— Разведка их не обнаружила, — ответил майор-разведчик.

— Нужно проверить.

— Яволь, мой генерал. В ближайшие два-три дня проведём тщательную воздушную разведку.

— Где располагается штаб армии противника?

— В Нальчике, мой генерал. А точнее, в его пригороде, Долинске. В санатории «Нальчик-Эльбрус».

— Смотрите, не спугните. Первый удар нанесём по нему.

К началу наступления на плацдарм была тайно переправлена 23-я танковая дивизия генерала Макка, подтянута дивизия «Викинг». Сюда же была нацелена часть сил 370-й пехотной дивизии генерала Клеппа.

К 25 октября на участке прорыва немецкому командованию удалось создать тройное превосходство в пехоте, одиннадцатикратное — в артиллерии, десятикратное — в миномётах. Превосходство в танках было абсолютным. 37-я армия не имела ни одной боевой машины.

В 37-й армии

Майор Сочнов выехал в 37-ю армию позже, чем рассчитывал. И не один, а с офицером связи старшим лейтенантом Дзуцевым.

— Осетин? — оглядел майор попутчика, стройного черноглазого молодого человека со спокойным взглядом.

— Осетин.

На гимнастёрке у Дзуцева, повыше гвардейского знака, была аккуратно вшита золотая полоска тяжёлого ранения.

— Где? — Майор кивнул на нашивку.

— Под

Ростовом. В 37-й армии.

— О-о! Значит, мы с тобой одним сражением крещённые. Я тоже там получил ранение, в группе генерала Козлова... Да-да, того самого, который ныне командует 37-й армией...

После этих слов ледок настороженности растаял.

— А как звать?

— Харитоном, товарищ майор.

— А меня Николаем Ивановичем. Ну что ж, поехали?

Утро выдалось прохладное, с туманом. Ехать было приятно. Справа тянулся застланный облаками невысокий Сунженский хребет. Когда они сделали остановку неподалёку от осетинского селения с крепостными стенами у дороги, из-за хребта послышалось громыхание: там, на северных скатах, шёл бой. У Назрани начиналась развилка дорог: одна, левая, шла на Владикавказ, вторая, правая, — на Беслан. По ней они и направились, намереваясь выехать к Нальчику.

У Беслана им повстречался легковой автомобиль. Мелькнули генеральские погоны, седая голова, и тотчас раздался автомобильный сигнал. Газик затормозил, Сочнов, а вслед за ним Дзуцев поспешили к «эмочке».

Рядом с водителем сидел немолодой генерал. Он окинул майора придирчивым взглядом.

— Кто такой? Куда едете? — голос густой, простуженный.

— Офицер связи Закавказского фронта майор Сочнов. А старший лейтенант из штаба Северной группы.

— Удостоверение, — потребовал генерал.

Он внимательно прочитал документ, недовольно кашлянув.

— Я командир 10-го стрелкового корпуса генерал Ловягин. Так с чем ехали?

— У старшего лейтенанта пакет на ваше имя из штаба Северной группы, а мне, согласно приказу командующего фронтом, предписано уточнить состояние корпуса... В частности, готовность его частей.

— Готовность корпуса постоянная, — раздражённо ответил генерал. — Бригады готовы в любой час выйти на задание. А вот с укомплектованностью дело обстоит хуже. Тут коротко не скажешь. Поезжай, майор, в штаб, там обрисуют тебе картину со всей полнотой.

Не подав руки, генерал кивнул водителю: «Эмка» покатила дальше.

10-й стрелковый корпус дислоцировался в районе Беслана. Начал он формироваться всего около двух недель назад и ныне находился в том состоянии, когда личный состав лишь прибывал и шло формирование входивших в корпус двух бригад и подразделений. Вооружение и боевая техника только стали поступать, не хватало артиллерии, автотранспорта, отсутствовали средства связи, особенно рации.

Майор слушал начальника штаба корпуса, делал пометки в своей тетради, мысленно отмечая, что корпус ещё далёк от полной готовности и что надо минимум пару недель, а то и больше, чтобы корпус окончательно завершил формирование.