Битва за Москву
Шрифт:
Красноармейцы рассматривают трофейное оружие. Район Тулы, декабрь 1941 года.
Немецкая пушка, брошенная при отступлении под Тулой. Декабрь 1941 года.
Именно здесь, «панцерные» клинья Гудериана столкнулись с противодействием со стороны советских танков Т-34. Об этих боях он позже написал: «Наши 37-мм противотанковые пушки оказались бессильными против русских танков Т-34. Дело дошло
В конце ноября обстановка на фронте под Москвой продолжала накаляться. 23 ноября 3-я и 4-я танковые группы немцев ворвались в Клин и Солнечногорск и, нанеся отсюда удар на Яхрому и Красную Поляну, оказались всего лишь в 20 км от Москвы. 28 ноября, переправившись по льду канала Москва-Волга, немцы захватили мост и небольшой плацдарм. Они подошли на прямой выстрел из дальнобойных орудий по Москве (и доставили их).
Жуков, предельно рискуя, буквально оголял пассивные участки фронта, перебрасывал на прорывы стрелковые, танковые части и артиллерию, даже отдельные группы с гранатами ПТО и отделения противотанковых ружей. Ударом выдвинутой по распоряжению Ставки 1-й ударной армии совместно с 16-й и 20-й армиями Западного фронта немцы были отброшены от канала. В Красной Поляне войска 16-й Рокоссовского захватили 2 сверхтяжелых орудия так и не успевших ни разу выстрелить по Москве.
Сражение приблизилось к точке перелома. Казалось, вот-вот и до предела натянутая струна лопнет, фронт не выдержит, и немцы ворвутся в Москву. Встревоженный Сталин в одну из ночей позвонил Жукову:
— Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю это вас с болью в душе. Говорите честно, как коммунист.
Жуков, глядя на лежавшую, на столе карту твердо ответил:
— Москву, безусловно, удержим. Но нам нужно не менее двух армий и хотя бы двести танков.
Сталин удовлетворенно проговорил:
— Это неплохо, что у вас такая уверенность. Позвоните в генштаб и договоритесь, куда сосредоточить две резервные армии, которые вы просите. Они будут готовы к концу ноября, но танков пока дать не можем.
Немецкая 150-мм гаубица К-39, брошенная при отступлении под Тулой. Декабрь 1941 года.
К началу декабря волевое и настойчивое осуществление оперативно-тактического контрманевра Жуковым и командармами начало давать свои результаты. Фон Бок и его генералы заметались. Немецкие войска оказались на пределе своих возможностей. Еще 22 ноября Гальдер констатировал: «Войска совершенно измотаны и не способны к наступлению. Фон Бок сравнивает сложившуюся обстановку с обстановкой сражения на Марне 1918 года, указывая, что создалось такое положение, когда последний брошенный батальон может решить исход сражения».
Осознав невозможность пробиться «броней и колесами» на флангах, немецкие генералы решили 1 декабря прорваться в центре на участке севернее и южнее Наро-Фоминска. Но и тут на них обрушили контрудары 33-я Ефремова и 5-я Говорова армии. Потеряв в боях под Кубинкой, Акуловым и Бурцевым более 50 танков, немцы откатились назад. Это был последний порыв «Тайфуна».
Бывший начальник штаба 3-й танковой группы К. Вагнер впоследствии писал: «До 5.12 на всех участках фронта войска приостановили наступление самостоятельно, без приказа свыше…» Красная армия выиграла оборонительное сражение, немецкие ударные группировки были истощены и обескровлены. Только за 20 дней штурма (с 16 ноября по 5 декабря) немцы потеряли более 155 000 человек, 800 танков, 300 орудий и минометов и много другой техники.
Надежда немецких полководцев на сокрушающие фланговые танковые клинья не оправдалась. Решение советских
Провал операции «Тайфун» явился крупнейшим военно-политическим поражением Германии. «Теперь, — как писал начальник штаба 4-й армии Блюментрит, — даже в ставке Гитлера вдруг поняли, что война в России по сути дела только начинается…».
Контрнаступление. Крах блицкрига
К началу контрнаступления обстановка на советско-германском фронте складывалась следующим образом.
На северном (Ленинградском) и южном (Ростовском) флангах уже наметился перелом, и с середины ноября до 5 декабря стратегическая инициатива постепенно перешла к советским вооруженным силам. Немцы, пытавшиеся в начале ноября ударом на Ростов открыть себе путь на Кавказ, к 29-му были отброшены назад далее исходных позиций, а 1-я танковая армия Клейста потерпела там серьезное поражение. Одновременно под Тихвином и Волховом ударная группировка 16-й немецкой армии, пытавшаяся соединиться с финскими войсками и окончательно заблокировать Ленинград, также потерпела тяжелое поражение под ударами наших войск.
Эти контрнаступления успешно выполнили двоякую задачу: разбили угрожавшие Ленинграду и Ростову группировки и не позволили немцам перебросить к Москве ни единой дивизии.
В третий раз в кампании 1941 года для обоих верховных главнокомандований и командований фронтов наступает момент принятия труднейших решений.
Германскому руководству не удалось достичь ни одной из целей плана «Барбаросса».
Транспортировка немецкой пушки, захваченной под Тулой. Декабрь 1941 года.
Немецкий грузовик Опель Kfz.305, подбитый и брошенный при отступлении под Тулой. Декабрь 1941 года.
Немецкая 105-мм гаубица FH18/40, захваченная под Тулой. Декабрь 1941 года.
Активная оборона Красной армии вынудила немцев прекратить все наступательные операции, за исключением московского направления, где они еще надеялось добиться успеха. Но состояние войск группы армий «Центр» постоянно ухудшалось: потери в людях и боевой технике были огромны, в пехотных ротах численность упала до 60–40 человек, войска оказались совершенно не подготовлены к зиме, вследствие плохого базирования, нехватки горючего и технических материалов снизилась действенность авиации, артиллерии, танковых и мотодивизий. Под влиянием неудач ухудшилось и моральное состояние войск. У значительной части солдат и офицеров «начальный» победный «запал» сменился настроениями неуверенности и сомнения. Немецкое руководство обещало своим войскам легкую победу над слабым «полуварварским» врагом и быстрое окончание войны. Но русские оказались противником сложным, упорным, они сражались на смерть, самоотверженно защищая свою Родину, и перспектива войны становилась для немцев все более туманной.
Советские бойцы осматривают грузовик «Хорьх», брошенный немцами под Тулой. Декабрь 1941 года.
Самоуверенность и недооценка противника сыграли с немецкими генералами коварную шутку. Как раз накануне перехода советских войск в контрнаступление германская разведка докладывала Гитлеру: «Силы русских не позволяют перейти им в крупное наступление без значительных подкреплений». Советское командование столь искусно и скрытно провело подготовку и выдвижение ударных резервов трех фронтов, что немцы до последнего часа не замечали их на своих флангах.