Битва за звезды

Гамильтон Эдмонд Мур

Файрли с почтением пожал руки знаменитым ученым — он и не надеялся, что в ближайшие сто лет ему удастся познакомиться с такими светилами.

— Доктор Файрли, неужели и вам ничего не известно? — расстроенно спросил Лизетти. — Я, признаюсь, совершенно выбит из колеи. Ума не приложу, где же здесь будет проходить симпозиум: подходящих аудиторий нет, да и ракеты чудовищно шумят…

Файрли только вздохнул в ответ и коротко рассказал о своих приключениях. Лизетти сочувственно кивнул головой.

— Вам еще повезло, молодой человек, —

сказал он. — Меня привезли сюда на истребителе. А я и в автомобиль-то садиться опасаюсь! И зачем мы, кабинетные крысы, понадобились на космодроме?

— Думаю, что все дело в шифрограммах, — с загадочным видом произнес Спеер.

— В чем, в чем? — поразился Лизетти.

— Все очень просто, — охотно объяснил Спеер. — Вы, конечно, слышали, что между нами и русскими возникли разногласия из-за базы в кратере Гассенди? Готов держать пари, наши вояки перехватили шифрограммы из Кремля на русские лунные станции и хотят как можно быстрее разгадать их содержание.

— Чушь, полнейшая чушь! — с брезгливым видом пробурчал Боган. — В армии есть свои превосходные дешифровальщики, ученые с такими тривиальными вещами дела не имеют… Подумать только, я здесь уже три часа, и никто не соблаговолил мне ничего объяснить! Я им не мальчишка! Будьте уверены, мои друзья в конгрессе…

Он не успел договорить, как дверь вновь распахнулась. Вошел Хилл и почтительно сообщил:

— Джентльмены, позвольте вам представить…

Стремительно вошедший вслед за ним высокий мужчина в штатском небрежно махнул рукой:

— Ладно, Хилл, мы сами познакомимся с гостями. Идите.

Файрли сразу же узнал его; узнали мужчину, очевидно, и остальные ученые. Недовольство и раздражение сразу исчезли с их лиц — этот человек умел вызвать к себе уважение.

— Я Нильс Кристенсен, руководитель лунной программы НАСА. А это — Гленн Де Витт, в недавнем прошлом полковник ВВС, а ныне мой заместитель, глава отдела специальных исследований.

Лицо Кристенсена не раз попадалось Файрли на обложках популярных журналов. Он был известен как президент крупнейшей радиоэлектронной компании, сделавший потрясающую карьеру благодаря своей энергии и блестящей эрудиции, а главное — уникальному умению работать с коллективами самых различных специалистов.

Несколько лет назад конгресс утвердил его главой лунного проекта, и с тех пор дела в космосе у США пошли блестяще. Это был зрелый мужчина с внешностью викинга голубоглазый, широкоплечий, с грубо скроенным волевым лицом, которое не портила седина.

Де Витт был заметно моложе, ему еще и сорока не исполнилось. Заурядная внешность клерка, редкие темные волосы, худой, фигура почти мальчишеская… Лишь одно было необычно в его лице — непропорционально большие серые глаза, в которых светилась такая жесткость и стальная воля, что Файрли невольно поежился. Инстинктивно он почувствовал: с таким человеком не стоит вступать в конфликт, даже пустяковый.

Боб внезапно вспомнил, что несколько лет назад

встречал в газетах это странное и по-своему завораживающее лицо. Шум поднялся в связи со скандальной отставкой Де Витта из рядов ВВС, где тот занимал пост начальника технической службы. Отставка, а точнее сказать, увольнение, была вызвана письмом Де Витта лично президенту, в котором полковник в резких тонах протестовал против замораживания некоторых космических программ, называя эти действия конгресса чуть ли не государственной изменой.

Кристенсен тем временем крепко пожал руки ученым, пытливо вглядываясь в их лица, а затем пригласил всех сесть в кресла вокруг большого овального стола.

— Я понимаю, вы ждете объяснений, — сказал он.

Боган начал было ворчать по своему обыкновению, но Кристенсен одним властным движением руки заставил старика замолчать.

— Думаю, вы уже догадываетесь, о чем пойдет речь — об этом сейчас говорит весь мир. Я имею в виду протест России в ООН по поводу нашей станции в кратере Гассенди, где мы якобы тайно создаем военную базу. Русские настаивают, чтобы мы допустили туда международных наблюдателей.

— Мы не только слышали об этом, но и крайне возмущены действиями красных, — с возмущением ответил за всех Боган.

Кристенсен хмуро кивнул.

— Я вас понимаю, господа… Но дело в том, что в Гассенди действительно находится военная база.

Ученые ошеломленно переглянулись. Спеер, не выдержав, вскочил с места:

— Черт возьми, так я и думал! Нашим бравым воякам уже и на Земле не сидится! Пока политики болтают о миролюбии и сокращении вооружений, вы…

Кристенсен так сурово взглянул на Спеера, что тот замолчал и, усевшись за стол, только возмущенно что-то продолжал бормотать себе под нос.

— Вы меня не поняли, господа, — неожиданно мягким голосом продолжил он. — Да, в Гассенди действительно находится военная база; вернее, развалины базы. Но не мы ее строили. Она была сооружена задолго до высадки людей на Луну.

В комнате вновь воцарилось молчание. Боган побагровел; он не привык, чтобы над ним так откровенно насмехались.

— Задолго? — пробасил он, не сводя с Кристенсена подозрительного взгляда. — Как это понимать — задолго? За день? Или за год?

— Немного больше, мистер Боган, — спокойно сказал Кристенсен. — По нашим оценкам, за тридцать тысяч лет до рождества Христова.

Глава 3

Он стремительно падал на лунную поверхность. Горные хребты, кратеры и расщелины на глазах росли, наливались серебристым светом, приобретали глубину и рельефность. Сейчас, сейчас он, словно метеор, врежется в каменистую, раскаленную лучами солнца равнину…

Иллюзия полета была столь совершенной, что Файрли забыл, что смотрит на огромный киноэкран, висевший на стене. В темном зале стояла напряженная тишина, прерываемая лишь осторожным скрипом кресел.

Послышался голос Кристенсена: