Благие знамения (Добрые предзнаменования)

Пратчетт Терри Дэвид Джон

— А что я такого сделал? Ну что я сделал? — бубнил Кроули, наугад открывая двери.

— По твоей милости люди стреляют друг в друга!

— Ну и что? Это их выбор. Им хотелось пострелять — я всего лишь помог. Считай это уменьшенной моделью Мироздания. Свобода воли для каждого и все такое. Непостижимая штука, так ведь?

Азирафаэль молча смотрел на него.

— Ну ладно, ладно, — с несчастным видом буркнул Кроули. — Никто никого не убьет. Они все чудесным образом уцелеют. Иначе

было бы уже не смешно.

Азирафаэль облегченно вздохнул.

— Знаешь, Кроули, — сказал он, сияя улыбкой, — я всегда говорил, что в глубине души ты совершенно…

— Прекрасно, прекрасно, — огрызнулся Кроули. — Почему бы тебе не растрезвонить об этом на весь Бо… белый свет?

Через некоторое время стали возникать ненадежные союзы. Сотрудники большинства финансовых отделов обнаружили, что у них есть общие интересы, уладили свои разногласия и, объединившись, единым фронтом атаковали группу Перспективного планирования.

Когда прибыла первая полицейская машина, шестнадцать пуль с разных сторон пробили ее радиатор прежде, чем она доехала до середины подъездной дорожки. Еще два выстрела срезали радиоантенну, но слишком поздно, слишком поздно.

Мэри Ходжес как раз собиралась положить телефонную трубку, когда Кроули открыл дверь ее кабинета.

— Это, должно быть, террористы, — рявкнула она. — Или браконьеры. — Она уставилась на вошедших. — Вы ведь из полиции?

Кроули увидел, что ее глаза распахиваются все шире.

Как все демоны, он обладал хорошей памятью на лица, и ему не помешало то, что прошло больше десяти лет, исчез плат, зато появился довольно строгий макияж. Он прищелкнул пальцами. Мэри опустилась в кресло, а на лице у нее застыло отсутствующее, но любезное выражение.

— Зря ты так, — сказал Азирафаэль.

— Доб… — Кроули глянул на свои часы, — … рое утро, мадам, — сказал он нараспев. — Мы просто двое сверхъестественных существ и хотели бы поинтересоваться, не знаете ли вы, где сейчас находится пресловутый Сын Сатаны. — Он сухо улыбнулся ангелу. — Так что, мне будить ее? Только чур — излагать все это будешь ты.

— Ну, раз ты так на это смотришь… — протянул ангел.

— Иногда старые методы работают лучше всего, — сказал Кроули. Он повернулся к безучастной женщине. — Вы были здесь монахиней одиннадцать лет назад? — спросил он.

— Да, — ответила Мэри.

— Вот! — бросил Кроули Азирафаэлю. — Я знал, что не ошибся.

— Дьявольская удача, — пробурчал ангел.

— Вас тогда звали сестрой Балаболкой. Или как-то вроде этого.

— Тараторой, — глухо ответила Мэри Ходжес.

— И вы помните историю с подменой новорожденных? — спросил Кроули.

Мэри

Ходжес помедлила с ответом. Потом наконец заговорила с видом человека, который впервые прикасается к воспоминаниям, давно заросшим многолетней пылью.

— Да, — сказала она.

— Вы могли что-нибудь перепутать?

— Я не знаю.

Кроули немного подумал.

— У вас должны были остаться записи, — сказал он. — Обычные регистрационные журналы. В наши дни все регистрируется. — Он гордо взглянул на Азирафаэля. — Это была одна из моих лучших идей.

— Да, конечно, — сказала Мэри Ходжес.

— И где же они? — ласково спросил Азирафаэль.

— Когда новорожденных увезли, у нас случился пожар.

Кроули застонал и воздел руки к небу.

— Ясное дело, Хастур постарался, — сказал он. — Узнаю его стиль. Вот и доверяй им после этого. А сам-то небось воображает, будто чертовски умно придумал.

— Вы помните какие-нибудь приметы второго ребенка? — сказал Азирафаэль.

— Да.

— Пожалуйста, расскажите мне.

— У него были ути-какие пальчики.

— А…

— Такой был милый, — мечтательно сказала Мэри Ходжес.

Снаружи донесся звук сирены, резко оборвавшийся после очередного выстрела. Азирафаэль подтолкнул Кроули локтем.

— Уходим! — сказал он. — Сейчас сюда ввалится полиция, и я, конечно, буду морально обязан помочь им в расследовании. — Он на мгновение задумался. — Может, она вспомнит — а вдруг той ночью еще кто-нибудь рожал?

С первого этажа донесся топот бегущих ног.

— Задержи их, — сказал Кроули. — Нам нужно время!

— Еще немного чудес, и нас непременно заметят Наверху, — предупредил Азирафаэль. — Если ты хочешь, чтобы Гавриил или кто-то из его ребят заинтересовался, почему вдруг уснул наряд из сорока полицейских…

— Ладно, — сказал Кроули. — Тогда всё. Всё. Но стоило хотя бы попробовать. Давай выбираться отсюда.

— Через тридцать секунд вы пробудитесь, — сказал Азирафаэль, обращаясь к завороженной экс-монахине. — Вам приснился чудеснейший сон о том, что вы больше всего любите, и…

— Да-да, прекрасно, — вздохнул Кроули. — Может, пойдем уже?

Никто не заметил их ухода. Полицейские были слишком заняты, собирая в кучу сорок опьяневших от адреналина менеджеров-берсерков. Три полицейских фургона пропахали ухоженный ковер газона; Азирафаэль заставил Кроули дать задний ход, чтобы пропустить первую машину «Скорой помощи», но потом «Бентли» наконец со свистом умчался в ночь. Вослед ему запылали садовая беседка и бельведер.

— И как мы могли бросить бедную женщину среди этого кошмара? — горько сказал ангел.