Благодарю за этот миг
Шрифт:
С этого эпизода начался новый сезон сериала “Олланд – Руаяль”. В самом начале кампании Франсуа дал мне слово не устраивать митингов совместно с Сеголен Руаяль, разве что она будет в составе группы лидеров Соцпартии. Однако открытая встреча двух претендентов на Елисейский дворец – бывшего и нынешнего – все же состоялась: видимо, того требовали пресса и политика.
Мы пережили несколько часов тяжелой коллективной истерии, к которой добавилась и моя. Мои чувства полностью соответствовали определению этого термина, данному в словаре: “Избыток неконтролируемых эмоций”. Я испытывала физические страдания,
Не успела я там появиться, как на меня наскочил какой-то журналист в сопровождении оператора и бросил мне в лицо:
– Что вы чувствуете теперь, когда чета Олланд снова воссоединилась?
Стало так больно, словно он ударил меня в челюсть со всего маху, безжалостно, бесстыдно. Я молча повернулась к нему спиной. На лице маска, внутри пожар. Со мной рядом в этот момент оказался другой журналист. До сих пор помню, как он растерянно посмотрел на меня и сказал:
– Теперь я понимаю, что вы переживаете.
Видя мое лихорадочное состояние, команда Франсуа предложила мне сопровождать его, когда он будет проходить через зал. Я сочла, что это нелепо и смешно, и отказалась. Закрылась в ложе и сидела в состоянии крайнего напряжения, пока Сеголен Руаяль произносила речь, а потом передавала эстафету Франсуа. Утром Франсуа твердо пообещал, что они не выйдут на сцену вместе, что станут вести себя как политики, а не как знаменитости в центре внимания… Разговор в ложе был трудным. Мы перешли на повышенные тона. Я слишком хорошо знала характер Сеголен Руаяль и понимала, что произойдет на самом деле. Несмотря на уговор, она вновь поднялась на сцену, и овацию устроили им обоим. Вполне предсказуемый ход! Она не могла отказаться от удачной возможности разделить с ним славу и утвердить свое превосходство. Я дошла до предела, мне вдруг почудилось, что люди никогда не будут считать нас с Франсуа супругами.
Вместе с ощущением, что меня уже нет, я уничтожена, у меня возникла одна мысль. Во время митинга в Бурже я пошла навстречу Сеголен Руаяль, но она, заметив меня, отвернулась. Ну нет так нет. Я знала, что она не подаст мне руки. И решила принудить ее. Дождалась, когда она вернется на свое место, подозвала несколько фотографов, направилась прямиком к ней и нанесла ей удар… в ее же стиле: ей пришлось пожать мне руку. Ребячество с моей стороны, ну и пусть. Но зато я была удовлетворена, к тому же нас запечатлели фотокамеры.
Эта сцена никому не прибавила славы, и мне, конечно, тоже. Не люблю терять контроль над своими чувствами. Мне неприятно, когда я на взводе и нервы натянуты как струны. Уже в который раз я осознала, как меня мучает неизменное двуличие Франсуа. Ему не удавалось урегулировать отношения между матерью своих детей и мной, он ничего не предпринимал ради моего душевного спокойствия. А у меня не осталось больше ни сил, ни уверенности в себе, чтобы ни на что не обращать внимания. Я поняла, что с тех пор, как эта история стала достоянием прессы и общественности, мы обречены ступать по раскаленным углям, постоянно испытывая тревогу и страх.
В мире, находящемся во власти СМИ и интернета, в нашем нынешнем мире, где любой жест, любой поступок становится поводом для комментариев и шумихи, частные дела стало трудно решать в частном порядке… Я намеренно употребляю
Накануне 14 июля 2012 года и первого после избрания выступления на телевидении Франсуа готовился отвечать на острые вопросы журналистов. Он не знал, как ему замять пресловутый “скандал с твитом”. Я подсказала ему реплику: “Частные дела решаются в частном порядке”. Фраза попала точно в цель. Журналисты истолковали ее как осуждение моего вызывающего поступка, даже не подозревая, что я сама себя призвала к порядку…
Сразу после выступления на телевидении, которое последовало за торжественным въездом в Елисейский дворец, я отправилась вместе с президентом в Брест. Весь день Франсуа избегал меня, старался уйти вперед; только раз фотографы ухитрились снять нас вместе, правда, в группе людей, когда мы находились на борту корабля. Я, словно пудель, старалась следовать за ним повсюду, еще не зная, что скоро превращусь в “тень его собаки” [33] , которую держат на очень коротком поводке.
33
Цитата из песни Жака Бреля Ne me quitte pas.
Я набралась смелости пошутить перед журналистами:
– Теперь десять раз подумаю, прежде чем твитнуть!
Реплика понравилась, но он остался недоволен.
Что это – неудачный твит, тщеславие только что избранного президента или “синдром победителя”, который подстерегает лидеров, достигших власти и утративших всякое сочувствие к ближнему? Как бы то ни было, в первые же недели после его избрания я констатировала, что чувства его ко мне круто изменились. Он только и делал, что предъявлял мне претензии. В то время как я служила мишенью для СМИ, он не нашел для меня ни одного ласкового слова, ни слова утешения или поддержки. Наоборот.
Первую положительную статью обо мне опубликовала газета “Монд” лишь полгода спустя, в середине декабря, в день детского рождественского праздника в Елисейском дворце. Когда Франсуа ее прочел, он обозлился на меня так, как никогда прежде не злился, я даже не поняла, за что. И разрыдалась. А потом до меня дошло: “Монд” – это “его” газета и должна писать только о нем, а мне лучше вообще сделать так, чтобы обо мне все забыли.
Наша счастливая любовь осталась в прошлом. В глубине души он хотел, чтобы я ушла в тень, стала невидимой. Но впрямую сказать об этом он не решался, а вместо этого реагировал невпопад, окончательно сбивая меня с толку.
Он стал мне грубить. Прямо перед торжественным обедом, похвалив мой внешний вид, он вдруг спросил:
– У тебя много времени уходит на то, чтобы быть такой красивой?
– Да, какое-то время на это нужно…
– Впрочем, от тебя ведь больше ничего и не требуется.
Я решила, что он шутит. Но он был холоден. Ни намека на улыбку. По его мнению, мне следовало выгодно оттенять его, и только. А я-то старалась для него, чтобы быть красивой, чтобы он гордился мной. В другой раз, когда мое платье показалось ему слишком откровенным, он приказал: “Найди другое платье и переоденься!” Я согласилась только прикрыть обнаженные плечи накидкой.