Благодать и величие
Шрифт:
Но он не летел по воздуху. Он отпрыгнул в сторону, и на секунду его осенило. Я потеряла свою власть над благодатью. Меч Михаила упал как раз перед тем, как мы рухнули в воду.
Мы спускались вместе, сплетая ноги и пуская пузыри. Его взгляд встретился с моим сквозь бурлящую воду, пока мы тонули и тонули. Его губы шевелились, когда он говорил, и, Господи, были ли ангелы наполовину рыбами или чем-то в этом роде? Были ли у него жабры перьях?
Был вопрос получше. Неужели он собирается меня утопить? Всё было слишком просто, учитывая, как крепко он прижимал меня к себе. Не было никакой возможности разорвать его хватку.
Прежде чем этот вопрос успел
Хватая ртом воздух, я попятилась, вытирая нос. Я посмотрела вниз и в слабых следах наступающего рассвета увидела, что на моих пальцах не было тёмного отблеска крови.
Моё сердце снова забилось. Знал ли он или помнил, что сделает моя кровь? Может, поэтому он бросил нас обоих в бассейн?
Я подняла глаза, наблюдая за ним… наблюдающим за мной. Никто из нас не произнёс ни слова, когда я попятилась к стене бассейна. Он был близко, черты его лица были яснее, чем должны были быть для меня. В его губах чувствовалась напряжённость, которую я только начала понимать, но, тем не менее, узнала. Теперь моё сердце колотилось совсем по другой причине. Он подошёл ближе, его крылья рассекали воду позади него. Я напряглась, но не двинулась с места.
Он остановился передо мной, и мне пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Почему ты поцеловала меня раньше?
Его вопрос застал меня врасплох, и мне потребовалось мгновение, чтобы ответить.
— Потому что я… я хотела достучаться до тебя.
Густые ресницы, которые я не должна была видеть, опустились, прикрывая его взгляд.
— Правда? — спросил он, его голос стал мягче.
Очень… сильно похож на Зейна, чем я когда-либо слышала.
Дрожащая волна осознания прокатилась по мне.
— Ты здесь, — хрипло сказала я, поднимая руки из воды.
Я даже не понимала, что делаю, пока не сделала это, положив руки ему на грудь.
Он, казалось, глубоко вздохнул от контакта, когда я прижала ладони к его слишком холодной коже. Я не оттолкнула его. Я просто… просто прикоснулась к нему.
— Ты скажешь мне, если я достучусь до тебя, — прошептала я, когда края рубашки выплыли, угрожая всплыть на поверхность.
Его взгляд поднялся на меня, и это сияние… сияние в его коже и глазах загорелось ярче. На него было почти больно смотреть, но я не отвела взгляда.
— Я не знаю, почему я здесь, — сказал он.
Я отказывалась в это верить.
— Да, знаешь. На каком-то уровне, ты знаешь.
Его черты напряглись, а затем расплылись, когда он наклонил свою голову к моей.
— Тогда скажи мне, почему.
ГЛАВА 11
Как я могла сказать ему так, чтобы он выслушал или понял, когда я говорила ему раньше? Что это было потому, что я любила его, а он любил меня, но слова… слова, казалось, не имели никакого значения.
И я не знала, поэтому ли я сделала то, что сделала дальше. Если бы это было для того, чтобы достучаться до него, как я делала раньше, или если бы это было вызвано болью, которая поселилась глубоко во мне, или если бы это была просто моя безрассудная импульсивность, которая действовала по мантре сначала действовать, а потом думать.
«Почему» не имело значения, когда я потянулась к его рту. Всё, что я сделала, это почувствовала, что это правильно, хотя он угрожал либо убить меня, либо посадить в клетку, и
В тот момент, когда мои губы коснулись его, я вздрогнула, он вздрогнул. Поцелуй… не было ничего похожего на то, что было в парке. В нём не было ни робкого подталкивания, ни надежды. Он был там, и его реакция была мгновенной.
— Я… Ты нужна мне, — сказал он хриплым голосом.
— У тебя всегда есть я, Зейн.
Его губы прижались к моим, и поцелуй имел вкус воды и зимней мяты, знакомый, но незнакомый.
И этот поцелуй, прикосновение его губ, его языка… всё быстро стало чем-то большим, чем-то более глубоким и жёстким. И всё это быстро вышло из-под контроля.
Его рука обвилась вокруг меня, а моя обвилась вокруг его шеи. Я оттолкнулась от стены, прижимаясь к нему, а затем он прижал меня спиной к стене, вес и ощущение его тела рассеивали любые мысли, прежде чем они могли сформироваться. Мои пальцы погрузились в мокрые пряди его волос, и его рука была под водой, скользя по моему бедру под плавающими краями рубашки и дальше, точно к тому, что привлекло его внимание ранее. Моя спина выгнулась, когда сдавленный звук сорвался с моих губ.
Звук был украден сводящим с ума и головокружительным поцелуем и потерян во всех тихих звуках, которые последовали за ним. Жар обжёг меня изнутри, согревая его кожу и разжигая огонь в моей крови. Я подняла ноги и обвила их вокруг его талии, покачиваясь на нём, пока мы целовались и целовались, пока у меня не перехватило дыхание, и я не остановилась на этом. Это была первобытная потребность, которая вела нас, та, которая выходила за пределы физического, и это было похоже на танец, опасно близкий к краю, то, как его язык двигался с моим, как его руки исследовали и задерживались на выпуклостях и впадинах моего тела, двигаясь по обнажённой коже, а затем ниже, скользя под хрупкими барьерами одежды. Его рука сжималась и разжималась там, побуждая меня двигаться, но я не нуждалась в уговорах. И это было очень похоже на то, как я сейчас наклонилась над этим краем, то, как я схватила его за кожу, за плечи, за руки, пытаясь приблизить его, и то, как я двигалась и извивалась, прижимаясь к нему, пока пульсирующая боль не стала чем-то настолько острым, что было почти больно.
Затем мы падали, кувыркались и кружились над этим краем.
И не было никакого пути назад от этого, от него, и независимо от того, каков будет результат, я бы не хотела этого. Я не пожалею об этом, потому что это был он. Это был Зейн, который обнимал и дотрагивался до меня, и это он создал напряжение глубоко внутри меня. Эта спираль уже затягивалась и скручивалась, когда он оторвал меня от стены бассейна, когда его огромное давление толкало всё глубже и глубже, пока его бёдра не встретились с моими. Было мгновение дискомфорта, шок от полноты, который заставил меня напрячься и задохнуться в его рот, но это был Зейн, который держал себя неподвижно, и был рваный звук, который исходил из его рта. А потом он пошевелился. Мы двигались, и не было ничего медленного, когда мы брали друг друга.