Благородный дом. Роман о Гонконге.
Шрифт:
— Цзю ни ло мо и на тебя, Старый Друг, — мрачно проговорил Армстронг и, добавив ещё несколько отборных кантонских ругательств, остановил взгляд на компании молодых головорезов. Те смотрели на него разинув рот, но тут же нервно отвернулись.
Одноногий Ко захихикал, показав гнилые зубы.
— Ах, Господа, вы оказали честь моему бедному заведению. Дим сум?
— Почему бы и нет?
Дим сум — буквально «малая еда» [153] — это конвертики из теста на один укус, которые начиняют мелко нарезанными креветками, овощами или самым разнообразным мясом, затем варят на пару либо
153
Наиболее приемлемым вариантом буквального перевода словосочетания дим сум (дянъ синь) представляется «выбирать что душе угодно».
— Досточтимые Господа на ипподром?
Брайан Квок кивнул, прихлебывая жасминовый чай. Взгляд его скользил по посетителям, и многие занервничали.
— Кто выиграет в пятом?
Хозяин ресторана замешкался, понимая, что лучше сказать правду. Он осторожно произнес на кантонском:
— Ни про Голден Леди, ни про Ноубл Стар, ни про Пайлот Фиша, ни про Баттерскотч Лэсс ещё не... Ещё нет сведений, кого следует предпочесть. — Холодные черно-карие глаза остановились на нем, и он насилу сдержал дрожь. — Клянусь всеми богами, именно так и говорят.
— Хорошо. Я приеду сюда в субботу утром. Или пришлю своего сержанта. Шепнешь ему на ухо, не затевается ли какая грязная игра. Да. А если выйдет так, что какой-то из лошадей в корм подмешали допинг или какую-то подсекли и я не буду знать об этом в субботу утром... то, может статься, что твои супы останутся тухнуть лет на пятьдесят.
— Да, Господин, — нервно хохотнул Одноногий Ко. — Позвольте теперь распорядиться насчет вашей ед...
— Пока ты здесь: что болтают про Джона Чэня?
— Ничего. О, просто ничего, Досточтимый Господин. — Над верхней губой Одноногого выступили капельки пота. — Никакой информации о нем — Благоухающая Гавань чиста, как сокровище девственницы. Ничего, Господин. Реальных слухов — ни на ветерок собачий, хотя все ищут. Я слышал, что предложено огромное дополнительное вознаграждение.
— Да? Сколько?
— Ещё сто тысяч долларов, если его найдут в течение трех дней. Оба полицейских присвистнули.
— Предложено кем? — спросил Армстронг. Преданно глядя на него, Одноногий пожал плечами.
— Никто не знает, Ваша Светлость. Говорят, один из Драконов — или все Драконы. Сто тысяч и продвижение по службе, если за три дня... если его вызволят живым. Прошу вас, позвольте теперь распорядиться насчет вашей еды.
Они смотрели ему вслед.
— Что это ты наехал на Одноногого? — спросил Армстронг.
— Надоело его сладкоречивое лицемерие — и все эти мелкие головорезы поганые. Только плеткой можно решить наши проблемы с триадами.
Армстронг заказал пиво.
— Когда я надавил на сержанта Тан-по, не ожидал, что это подействует так быстро. Сто тысяч — деньги немаленькие! Не может быть, чтобы это было просто похищение. Господи Иисусе, такая сумма! Должно быть, тут что-то особенное.
— Да. Если это правда.
Но ни к каким выводам они не пришли, а когда оказались на ипподроме, Брайан Квок пошёл связаться с Главным управлением, Армстронг же навел бинокль на Баттерскотч Лэсс. Кобыла уже покидала дорожку, чтобы отправиться вверх по склону холма назад в конюшни. «Похоже, она в прекрасной форме. Да и все остальные тоже. Черт, на которую ставить?»
— Роберт?
— О, привет, Питер. Питер Марлоу улыбнулся.
— Рано встаем или поздно ложимся?
— Поздно.
—
— Какой вы глазастый.
Усмехнувшись, Питер Марлоу покачал головой и указал на группу людей вокруг одной из лошадок.
— Это мне Дональд Мак-Брайд сказал.
— Ага! — Мак-Брайд, один из распорядителей на бегах, был невероятно популярен. Этот евразиец занимался недвижимостью и приехал в Гонконг из Шанхая в сорок девятом. — Он часом не сказал, кто победит? Уж кому знать, как не ему?
— Нет, не сказал, но пригласил в субботу в свою ложу. Вы как, идете на скачки?
— А как же! Я подойду к вам в членскую ложу — я с такими «шишками» дел не имею!
Какое-то время они наблюдали за лошадьми.
— Голден Леди смотрится хорошо.
— Они все хорошо смотрятся.
— Ничего нового не слышно про Джона Чэня?
— Ничего. — В бинокль Армстронг увидел Данросса, беседовавшего с несколькими распорядителями. Неподалеку терся человек из Эс-ай, приставленный к тайбаню Кроссом. «Папка в пятницу, — подумал полицейский. — Чем быстрее мы увидим эти папки АМГ, тем лучше». Он ощутил легкую тошноту и не мог понять, то ли это дурное предчувствие в отношении документов либо «Севрина», то ли просто усталость. Он потянулся было за сигаретой — и остановил себя: «Тебе не хочется курить, совсем не хочется». — Вам следует бросить курить, Питер. Это очень вредно.
— Да. Надо бросать. А у вас как, получается?
— Без труда. Да, Питер, вспомнил: старик дал добро на вашу поездку по пограничной дороге. Послезавтра, в пятницу, ровно в шесть ноль-ноль утра в Главном управлении Коулуна. Хорошо?
Сердце Питера Марлоу забилось чаще. Наконец-то он сможет взглянуть на материковый Китай, бросить взор в неизвестное. На Новых Территориях было лишь одно место — холм в пограничной полосе, — откуда туристы могли взглянуть на Китай, но находилось оно довольно далеко от границы и с него мало что удавалось увидеть. Даже в бинокль.
— Вот здорово! — в восторге воскликнул он.
По совету Армстронга он обратился с письменной просьбой к комиссару. Пограничная дорога вилась вдоль всего берега. Движение любого транспорта и пешеходов по ней было запрещено, исключение делалось только для местных жителей на отдельных участках. Она тянулась по широкой нейтральной полосе между колонией и Китаем. Раз в день по ней проходил патруль под особым контролем. Гонконгское правительство не хотело вносить разлад в отношения с КНР.
— С одним условием, Питер: вы молчите об этом около года.
— Даю слово.
Армстронг подавил ещё один зевок.
— Вы будете единственным янки, который когда-либо ездил или проедет по ней.
— Здорово! Спасибо.
— Почему вы приняли гражданство? Питер Марлоу задумался.
— Я — писатель. Это главный мой хлеб. Теперь люди начинают читать то, что я пишу. Возможно, мне хотелось бы иметь право выступать с критикой.
— Когда-нибудь были за «железным занавесом»?
— О да. В июле был в Москве на кинофестивале. Там Америку представлял фильм, снятый по моему сценарию [154] . А что?
154
На III Московском международном кинофестивале, проходившем 7-21 июля 1963 г., был представлен американский фильм «Большой побег», снятый режиссером Джоном Стёрджесом по сценарию Джеймса Клавелла. Сюжет фильма основан на действительных событиях Второй мировой войны — побеге большой группы летчиков союзных ВВС из специального нацистского концлагеря.