Благородный дом. Роман о Гонконге.
Шрифт:
— Ложь! — завопил Филлип Чэнь. — Это все ложь и слухи, что распускают мои враги! Я совсем не такой богатый... Вы разве не слышали, что творилось сегодня на фондовой бирже? — С колотящимся сердцем он схватился за стул и сел, по-прежнему держа трубку так, чтобы Диана тоже могла слушать.
— Айийя, на фондовой бирже! Нам, бедным крестьянам, до фондовой биржи дела нет! Или хочешь ещё одно ухо получить?
Филлип Чэнь побледнел.
— Нет. Но нам нужно это обсудить. Пять сотен слишком много. Полторы набрать я смогу.
— Если я соглашусь на полторы, надо мной будет смеяться
Филлип Чэнь заколебался.
— Ну что же, — рассудительно проговорил он, — в ваших словах есть резон. Сначала я хочу знать, когда получу обратно сына.
— Как только будет выплачен выкуп! Обещаю на костях своих предков! Через несколько часов после получения денег его доставят на главную Шатинь-роуд.
184
Дословный перевод китайского выражения гуа янтоу май гоужоу — «втирать очки», «обманывать».
— А-а. Он сейчас в Шатине?
— Айийя, ты меня в ловушку не заманишь, Благородный Дом Чэнь! Чую дерьмецом попахивают такие слова. Полиция, что ли, ети её, подслушивает? Не потому ли пес не унимается, что хозяин сзади улыбается? Ты полицию вызвал?
— Нет, клянусь. Не вызывал я полицию и не пытаюсь заманивать вас в ловушку, но прошу, мне нужны гарантии, приемлемые гарантии. — Филлип Чэнь весь покрылся каплями пота. — Вы в полной безопасности. Клянусь, не вызывал я полицию. С какой стати мне это делать? Если бы я их вызвал, как бы мы смогли вести переговоры?
После продолжительной паузы голос в трубке смягчился:
— Согласен. Но твой сын у нас, и если что-нибудь случится, виноват будешь ты, а не мы. Хорошо, я тоже буду благоразумен. Я возьму четыреста тысяч, но это должно произойти сегодня!
— Это невозможно! Все равно что ловить тигра в море! Я получил ваше письмо, когда банки были уже закрыты, но у меня есть сто тысяч наличными в мелких купюрах... — Диана толкнула его и показала два пальца. — Послушайте, Досточтимый Вервольф, может быть, мне удастся одолжить ещё сегодня. Может быть... Послушайте, я передам вам сегодня две сотни. Я уверен, что смогу добыть эти деньги в течение часа. Двести тысяч!
— Пусть меня разразят насмерть все боги, если я соглашусь на такие, ети его, жалкие гроши! Триста пятьдесят тысяч!
— Двести тысяч в течение часа!
— Другое ухо через два дня или триста тысяч сегодня!
Филлип Чэнь причитал, и умолял, и льстил, и ругался. Они долго торговались, причем и тот и другой делали это мастерски, состязаясь в остроумии. Каждый старался вовсю: похититель сыпал угрозами, Филлип Чэнь изворачивался, лил елей, расточал обещания. В конце концов Филлип Чэнь сказал:
— Вы для меня — крепкий орешек. Слишком хорошо умеете торговаться. Я плачу двести тысяч сегодня и ещё сто тысяч в течение четырех месяцев.
— В течение
— Трех!
Последовал такой поток грязных ругательств, что Филлип Чэнь пришел в ужас и засомневался, правильно ли оценил противника.
— Двух!
Диана толкнула его, кивая в знак согласия.
— Ладно, хорошо, — проговорил он. — Согласен. Ещё сто тысяч через два месяца.
— Вот и славно! — В голосе звонившего слышалось удовлетворение. Потом он добавил: — Я подумаю над тем, что ты сказал, и перезвоню.
— Минуточку, Досточтимый Вервольф. Когда вы...
— В течение часа.
— Но...
Линия умолкла. Филлип Чэнь выругался, потом снова вытер лоб.
— Я думал, он у меня в руках. Чтоб его черт побрал, безродное дерьмо собачье!
— Да. — Диана ликовала. — Ты сделал все прекрасно, Филлип! Теперь это только две сотни и ещё сотня через два месяца! Отлично! За два месяца может произойти все, что угодно. Может, эти грязные полицейские поймают их, и тогда не понадобится платить эту сотню! — Довольная, она достала салфетку и промокнула выступившие над верхней губой капли пота. Потом её улыбка погасла. — Так как насчет Шити Чжуна? Нам нужно идти, но тебе придется ждать.
— А-а, вот что я придумал! Бери Кевина, а я приеду позже. Там будет ещё полно места, когда бы я туда ни добрался. Я... я подожду, пока он позвонит.
— Замечательно! Какой ты умница! Мы должны получить нашу половинку монеты обратно. Ох, как хорошо! Возможно, наш джосс переменился и бум все же произойдет, как и предсказывал Старый Слепец Дун. Кевин так переживает за тебя, Филлип. Бедный мальчик так расстроен, что у тебя столько неприятностей. Он очень озабочен твоим здоровьем.
Она поспешила на выход, благодаря богов и зная, что вернется задолго до того, как Джона Чэня благополучно вернут. «Отлично, — думала она. — Кевин может надеть свой новый белый шелковый смокинг. Ему пора вести себя так, как того требует его новое положение».
— Кевин-н-н!
Дверь за ней закрылась. Филлип Чэнь вздохнул. Собравшись с силами, он подошел к серванту и налил себе виски. После того как Диана с Кевином уехали, он налил себе ещё. Без четверти девять телефон зазвонил снова.
— Благородный Дом Чэнь?
— Да... Да, Досточтимый Вервольф?
— Мы согласны. Но это должно быть сегодня! Филлип Чэнь вздохнул.
— Очень хорошо. Но где...
— Ты можешь получить всю сумму?
— Да.
— Это будут стодолларовые купюры, как я и просил?
— Да. У меня есть сто тысяч, и я могу взять ещё сто у друга.
— Богатые у тебя друзья, — с подозрением произнес звонивший. — Просто мандарины.
— Он букмекер, — быстро вставил Филлип Чэнь, проклиная себя за то, что сболтнул лишнего. — Когда вы повесили трубку, я... я договорился. К счастью, сегодня один из его удачных вечеров.
— Хорошо. Слушай, ты возьмешь такси...
— О, но у меня есть машина и...
— Я знаю, что у тебя, ети его, есть машина, и знаю её номер, — грубо заявил звонивший. — Мы знаем про тебя все. Если попытаешься выдать нас полиции, никогда больше не увидишь сына и сам станешь следующим в нашем списке! Понял?