Благородный дом. Роман о Гонконге.
Шрифт:
— Вот как? — улыбнулся Хэвегилл. — И кого же из дам ты осчастливил?
— Я играл в бридж с Мак-Брайдом в Клубе. Хэвегилл рассмеялся.
— Ну что ж, без осторожности нет и доблести. К тому же нельзя забывать о репутации банка.
Данросс чувствовал, что отношения у этих двоих напряженные. Он молча ждал с вежливой улыбкой.
— Чем могу быть полезен, Иэн? — спросил Хэвегилл.
— Мне нужен дополнительный кредит — сто миллионов на тридцать дней.
Наступила мертвая тишина. Оба смотрели на него не отрываясь. Данроссу показалось, что он заметил промелькнувшую
— Это невозможно! — услышал он его слова.
— Горнт ведет на нас атаку, это ясно всем. Вы оба знаете, что мы стоим прочно, надежно и дела у нас идут хорошо. Мне нужна ваша открытая массированная поддержка. Тогда он не осмелится продолжать, а деньги мне, вообще-то, не понадобятся. Но что мне действительно нужно, так это обязательство. Прямо сейчас.
Снова молчание. Джонджон ждал. Хэвегилл закурил.
— А что насчет сделки с «Пар-Кон», Иэн? Данросс рассказал.
— Во вторник мы подписываем контракт.
— Ты можешь доверять этому американцу?
— Мы заключили соглашение.
И опять молчание. Его смущенно нарушил Джонджон:
— Это очень хорошая сделка, Иэн.
— Да. А ваша открытая поддержка заставит Горнта и «Блэкс» прекратить атаку.
— Но сто миллионов? — проговорил Хэвегилл. — Это вне пределов возможного.
— Я же сказал, что вся сумма мне не потребуется.
— Это предположение, дорогой друг. Нас могут против желания вовлечь в очень большую игру. До меня дошли слухи, что Квиллана финансируют из-за границы: его поддерживают из Германии. Мы не можем ввязываться в борьбу с каким-нибудь консорциумом немецких банков — риск слишком велик. Ты уже перебрал лимит возобновляемого кредита. А ещё эти пятьсот тысяч акций, которые ты купил сегодня и должен оплатить в понедельник. Извини, но нет.
— Поставь это на голосование совета директоров. — Данросс знал, что у него достаточно голосов, чтобы провести решение, даже если Хэвегилл будет против.
Молчание.
— Очень хорошо. Я, конечно, поставлю этот вопрос на голосование — на следующем заседании совета.
— Нет. На три недели откладывать нельзя. Прошу созвать экстренное собрание.
— Извини, но я этого делать не стану.
— Почему?
— Я не должен объяснять почему, Иэн, — отрезал Хэвегилл. — «Струанз» не владелец этого банка и не контролирует его, хотя у тебя значительный пакет наших акций, а у нас — твоих и ты — ценный клиент. Я с удовольствием подниму этот вопрос на следующем заседании. Созывать экстренные собрания — моя, и только моя прерогатива.
— Согласен. Равно как и предоставлять кредиты. Никакое собрание тебе не нужно. Ты можешь сделать это хоть сейчас.
— Я буду рад передать эту просьбу совету директоров на следующем заседании. Ещё вопросы есть?
Данросса так и подмывало размазать по лицу врага удовольствие, которое тот еле скрывал, но он сдержался.
— Мне нужен этот кредит, чтобы поддержать мои акции. Прямо сейчас.
— Конечно, и Брюс, и я прекрасно понимаем, что авансовый платеж по сделке с «Пар-Кон» позволит вам заплатить за суда и частично погасить задолженность «Орлину». — Хэвегилл попыхивал сигаретой. —
— Откуда ты знаешь? — вспыхнул Данросс.
— От председателя, конечно. Я позвонил ему вчера вечером и спросил, бу...
— Что ты сделал?!
— Что слышишь, мой дорогой друг. — Хэвегилл уже открыто наслаждался потрясением Данросса и Джонджона. — У нас есть все права делать запросы. В конце концов, мы — банкиры «Струанз» и должны знать. Наши ценные бумаги тоже подвергнутся риску, если вы обанкротитесь, верно?
— И ты поспособствуешь тому, чтобы это случилось?
С видимым удовольствием Хэвегилл потушил сигарету.
— Банкротство любого крупного бизнеса в колонии, не говоря уже о Благородном Доме, не в наших интересах. О, конечно нет. Беспокоиться не надо. В нужный момент мы вмешаемся и купим твои акции. Мы никогда не позволим Благородному Дому рухнуть.
— И когда же наступит этот нужный момент?
— Когда цена акций будет подходящей.
— И сколько же это?
— Мне нужно подумать над этим, Иэн. Данросс понял, что проиграл, но виду не подал.
— Подождешь, пока акции будут продавать почти даром, а потом приобретешь контрольный пакет.
— Компания «Струанз» теперь акционерное общество, хотя с ней связано много других, — сказал Хэвегилл. — Возможно, было бы разумнее прислушаться к тому, что советовали Аластэр и я. Мы указывали, чем ты рискуешь, превращая компанию в акционерное общество. И возможно, тебе следовало посоветоваться с нами, прежде чем покупать такое огромное количество акций. Квиллан, очевидно, считает, что ты у него в руках. А средства твои на самом деле немного рассредоточены, старина. Но бояться не надо, Иэн. Банкротства Благородного Дома мы не допустим.
Усмехнувшись, Данросс встал.
— Без тебя в колонии будет гораздо лучше.
— Что ты говоришь? Я останусь на своей должности до двадцать третьего ноября, — огрызнулся Хэвегилл. — А вот ты можешь вылететь из колонии раньше меня!
— А разве ты не считаешь... — начал было Джонджон, ошеломленный тем, как разошелся Хэвегилл, но осекся, потому что заместитель председателя повернулся к нему.
— Твой срок начинается двадцать четвертого ноября. И то, если назначение будет утверждено ежегодным общим собранием акционеров. А пока банком «Виктория» управляю я.
Данросс снова усмехнулся:
— Не уверен, что это так. — И вышел.
Наступившее молчание нарушил Джонджон, который раздраженно заявил:
— Ты мог запросто созвать экстренное собрание. Ты мог за...
— Вопрос закрыт! Понятно? Закрыт! — Взбешенный Хэвегилл закурил ещё одну сигарету. — У нас свои проблемы, и в первую очередь нужно решать их. Но если этот ублюдок выпутается и на сей раз, я буду немало удивлен. Его положение очень опасное, очень. Об этом проклятом американце и его подружке мы не знаем ничего. Что мы знаем, так это то, что Иэн человек упрямый, самонадеянный и твердолобый. Он занимает не свое место.