Блаженство
Шрифт:
Она закрыла глаза, чтобы не видеть его лица, искаженного болью, которая терзала ее саму куда больше, чем собственное чувство вины.
— Я знаю, — прошептала Маргарет. Больше ничего сказать она не могла, и все извинения были излишними.
Схватив тарелку, он швырнул ее в мойку. Тарелка разлетелась на куски, а брызги подливки попали даже на окно. Звякнув, вилка полетела на пол, но Маргарет стояла как вкопанная — такой гнев, такая боль были на лице Дональда.
Он отвернулся, не желая смотреть на нее.
— Я должен возвращаться к нему.
Подхватив сумку, он вышел, с грохотом захлопнув за собой дверь. По ее щекам тут же полились слезы, которые она удерживала вот уже несколько часов.
— Пожалуйста, — беззвучно взмолилась Маргарет, — только бы он не умер!
И когда она принялась убирать кухню и собирать остатки тарелки, ее не оставляло чувство вины, смешанное с болью и страхом. Затем она поднялась к спящему Кевину, села рядом с ним и, поглаживая мохнатые уши Фанни, невидяще уставилась в сумрак комнаты. Повсюду были раскиданы вещи Тони, его школьная форма валялась на полу, а из-под кровати высовывался плюшевый медвежонок.
Подняв, она прижала игрушку к груди, вцепившись в нее, как в спасательный круг. У него всего лишь сотрясение мозга, напомнила она себе. Ничего серьезного. Они оба драматизируют ситуацию, но, поскольку Кэтрин скоропостижно скончалась от кровоизлияния в мозг, трудно винить Дональда за его опасения.
Она поцеловала Кевина, укутала одеялом его худенькие плечики и снова спустилась вниз, оставив Фанни бодрствовать рядом с мальчиком.
Ну почему она отпустила их в сад? Нельзя, что ли, было предвидеть, что дети не послушаются и удерут в лес? Здравый смысл подсказывал, что невозможно ежесекундно контролировать шустрых мальчишек. Но Тони пострадал, и она испытывала такое чувство вины, что здравый смысл был слабым утешением.
Зазвонил телефон, и она сорвала трубку.
— Алло? — спросила, надеясь, что это Дональд с добрыми вестями.
Но нет, то была Элизабет, как всегда, властная и требовательная.
— Ах, это вы, Маргарет… Не могли бы вы позвать Дональда? — небрежно бросила она.
Маргарет сосчитала до пяти.
— Простите, но он в больнице.
— Вот черт. Придется звонить в отделение. В каком из них ребенок?
— Точно не знаю, — соврала Маргарет, — но в любом случае сомневаюсь, что сегодня вам стоит беспокоить мистера Кимберли.
— Это еще почему? — с неприкрытым удивлением спросила она.
— Потому что он занят более важным делом. — Маргарет лишь скрипнула зубами.
Элизабет расхохоталась.
— Ко мне это не относится, дорогая. Я позвоню ему туда и…
— Не надо. Что бы вы ни хотели ему сообщить, у него нет времени с вами разговаривать.
В трубке надолго воцарилось холодное молчание.
— Вы пытаетесь запретить мне общаться с ним? — наконец осведомилась Элизабет.
— Да. Что важнее может быть для него, чем жизнь сына?
Суховатый смешок Элизабет вызвал у Маргарет желание прикрикнуть на нее.
— О да, конечно, но, видите ли, тут есть кое-какие оттенки… Маргарет, дорогая, вы так юны, что склонны драматизировать…
— А вы рассуждаете, как старуха, — спокойно возразила Маргарет. — Для чего бы вам ни был нужен мистер Кимберли, беспокоить его нельзя. Почему бы вам в такой ситуации не взять решение проблем на себя?
— Потому что мне нужно поговорить с ним — и узнать ею мнение. Я понимаю, вы стараетесь защитить Дональда, но есть вопросы, которые необходимо срочно решать, чего вам, скорее всего, не понять, — объяснила она Маргарет тоном патронажной сестры, говорящей с полной идиоткой.
— Вот сами и решайте, — бесцеремонно оборвала ее Маргарет. — Не сомневаюсь, квалификации у вас хватит, иначе чего ради Дональд держал бы вас, да еще и на таком посту?
— Но мне нужно…
— Все! Или принимайте решение сами, или дождитесь Дональда. А сейчас его никто не должен беспокоить.
— Наглая девчонка! — пробормотала Элизабет, с треском швыряя трубку.
Магги потерла ухо и посмотрела на телефон. Вот уж действительно! Наглой была Элизабет, судя по тому, как она относилась к детям Дональда, к нему самому, заставляя его за счет личного времени подстраиваться под ее потребности…
Мисс Баркли влетела в кухню, рывком распахнула дверцы шкафчиков и вывалила их содержимое на пол. Прогнав Фанни на место, она атаковала внутренность посудного шкафа, выволокла оттуда все и принялась за подвесные шкафчики.
Через два часа кухня блестела, но Маргарет продолжала кипеть от возмущения. Неужели Элизабет все же достала Дональда в больнице? С нее станется.
— Черт бы ее побрал! — пробурчала она и побрела в кабинет. Пока Кевин спокойно спит наверху, она кончит разбираться с портьерами и развесит их, придав комнате окончательную завершенность, — но, учитывая, что она занималась ею, когда с Тони случилось несчастье, сомнительно, что Дональд одобрит ее старания.
Она прихватила с собой телефон и все время поглядывала на аппарат. А что, если связаться с больницей и спросить, как там Тони? Не хотелось нарушать звонком ночную тишину отделения, но напряженное ожидание буквально убивало ее.
Отбросив полотнище портьеры, Магги уже потянулась к телефону, как он сам зазвонил. С остановившимся сердцем она схватила трубку.
— Маргарет? Это Дональд.
Она сглотнула.
— Как он? — заставила она себя спросить, с ужасом ожидая ответа.
— Ему лучше. Провели сканирование, нет ни признаков кровоизлияния, ни чего-либо подобного. Опухоли тоже нет, медики не видят причин для беспокойства. Держится пока легкая дурнота, но чувствует он себя неплохо. Сейчас спит.
Маргарет не могла выдавить ни слова. В горле стояли слезы, и ее так колотило, что показалось, будто она вот-вот потеряет сознание.
— Маргарет? Вы слушаете?
Она шлепнулась на диван.
— Да… да, я здесь.
— Утром Тони еще раз осмотрят, но, возможно, к ланчу его отпустят.