Бледное солнце Сиверии
Шрифт:
Итак, я остался один. Страха не было. Голова работала ясно и чётко.
Рыбоголовые вдруг расступились, и я оказался нос к носу с высоким сутулым водяником. В его жилистых лапах (именно лапах, потому как руками их назвать было трудно) был зажато нечто наподобие совни или бердыша, с необычным видом лезвия.
Кажется, он что-то сказал. Его бульканье, похожее на звук кипящей в котелке воды, было непонятно для моего слуха.
Может он грозился, как все рубаки, мол, смерть тебе, бледно-розовый червяк! Или: сейчас мы посмотрим,
Драться с этим гигантом оказалось не сложным делом, но побеждать его я не торопился, поскольку в таком случае оставался бы открытым для атаки колдуна. А тот до сих пор ведь находился вне моей досягаемости.
Как бы я не старался, но наступил момент, и водяник свалился вниз, а его голова покатилась по снегу, разбрызгивая в стороны темную кровь.
— И-и… мо-о… ля-я… — услышал я булькающие выкрики стоявших в стороне водяников. Но разобрал только одно слово, хотя и непонятное мне: — Илляр! Илляр!
Они развернулись и бросились бежать прочь.
Ворожея я уже не видел. Скорее всего, он скрылся в зарослях тростника.
Меня вдруг охватил раж. Быстро подобрав отброшенный в сторону лук, я вытянул стрелу и преспокойно стал добивать водяников. Над снегом одна за другой пролетали «молнии», и до спасительных зарослей рогозы никто не добежал.
Некоторое время, я всё ещё стоял с луком наизготовку, поджидая внезапной атаки, но так никто и не появился. Осторожно обойдя место бойни, я приблизился к наколотым на ледяные пики наёмникам. Зрелище было весьма неприятным: «сосульки» некоторых людей практически разорвали напополам.
Среди погибших был и Конев. Войдя в спину, ледяной коготь вынырнул прямо из его рта, разорвав его от уха до уха. Вторая «сосулька» вонзилась в правое бедро, из которого сильнейшей струёй вырывалась ярко-алая кровь.
Я вдруг вспомнил про Смолу. Обернулся и поглядел в ту сторону, где видел его в последний раз.
На снегу чернела человеческая фигура. Я на всякий случай ещё раз огляделся и направился к ней. Чем ближе подходил, тем уже яснее становилась картина.
Глаза Смолы ещё не успели остекленеть от мороза. Лицо сохраняло маску глуповатого удивления от произошедшего. Скорее всего, он так до конца и не понял, что случилось. Почему вдруг его голова упрямо смотрит в небо.
Помню, что в тот момент, когда я глядел на его голову, то в память врезалось лишь одно: малозаметный синяк под его правым глазом — след от моего «знакомства» с ним и его товарищами в избе. И ничего больше.
Шея была перерублена профессионально и, причём, с одного удара. Думаю, что это дело рук того сутулого водяника с его совней. У него единственного было соответствующее оружие, ведь пикой особо не порубишь.
До лодок остальные наёмники не добежали: их тела висели на ледяных шипах, медленно истекая кровью.
Мне показалось, я услышал стон. Прислушался и точно: слева донеслось едва уловимое хриплое дыхание. Раздвинув камыши, я приблизился к двум
Я присел, оглядывая его раны.
— Све-ерр… помоги…
Ему было ещё недолго. Я вытянул кошкодёр и ловким движением перерезал ему горло.
Вот и всё! Сходили, мать вашу, водяников погонять.
Поход закончился. Надо было возвращаться назад в Молотовку. Правда, без доказательств «победы», мне могли и не поверить. Пришлось вновь вернуться на остров.
6
Лицо Демьяна стало бледным, словно молоко. Он смотрел на меня так, как смотрят на невесть откуда выскочившего дикого зверя, от которого вообще не знаешь, что ожидать. Мой рассказ, а ещё предоставленные «доказательства», ввели его в глубокий ступор. Ему даже есть перехотелось.
Впрочем, подобный же ступор наблюдался и среди иных людей, едва я прибыл к пристани. Рыбаки стояли с выпученными глазами, пялясь то на головы, которые я старательно укладывал в лежащие подле мешки, то на меня. Молчание было гробовым.
Подоспевший Хрипунов с парочкой людишек, приказал класть «доказательства» в сани и тянуть на двор к Молотову. И снова ступор, так что грузить пришлось самому.
А вот Лаура, наоборот, смотрела на меня с таким восторгом, будто я предложил ей выйти замуж, а она этого ждала всю жизнь. Глаза эльфийки, что говорится, заблестели.
— Все-все погибли? — снова повторил свой вопрос Демьян.
— Все. Без исключения.
От голов водяников шёл неприятный запах тухлой рыбы, и это даже не смотря на то, что они сутки пролежали на студёном воздухе.
— Восемнадцать голов! — посчитала Лаура.
Она сидела на корточках, глядя на голову того гиганта водяника.
— Илляр, — сказала она знакомое уже мне слово. — Это же сам Илляр!
Кажется, именно так кричали водяники, когда убегали прочь. Не понятно, кем был убитый гигант, но, судя по всему, тут его прекрасно знали.
— Было ещё четыре водяника, — рассказывал я. — Но Конев приказал их тела разрубить и выбросить в реку.
Молотов вызвал к себе Хрипунова.
— Возьмите эту гадость, — тут купец кивнул на головы, — и развесьте вдоль забора. Дальше: отправь на Большой остров людей, пусть вывезут тела и достойно их похоронят. Рыбакам объяви, чтобы восстанавливали там постройки…
— Побоятся мести.
— В подмогу дай нескольких стражников. А голову Илляра…
Тут Молотов посмотрел на Лауру, словно ожидая от неё подсказки.
— Вставить на острове в назидание, — сказала эльфийка. — Пусть знают, что их ожидает, если ещё раз сунутся.
Лаура и до этого была мне противна. Властолюбивая, надменная, нетерпимая… Ничего женственного. И если всё то правда, что говорят об Демьяне и ней, то не могу понять, что купец в ней такого нашёл.
— Хозяин! — в светёлку заглянула перепуганное женское лицо. — К вам Стержнев рвётся.