Блеск и нищета Жанны Дюбарри
Шрифт:
Но тут появился мой слуга с повозкой, на которой была моя мебель. Турок сообщил о прибытии юного нормандца и повозки. Твой отец вышел наконец из летаргии и приказал турку перенести вещи в дом. А затем снова занялся чтением, словно впав в сон. Он даже не обратился ко мне.
Вот так, милый мой Адольф, я вернулась в ваш дом. Но тебя там не было, твоему отцу лучше было бы оказаться в антиподах. Мне сказали, что служба у Короля [49] задержит тебя до конца месяца. Мне так не терпится снова увидеть самого юного, самого нежного и самого честного из моих друзей.
49
Благодаря протекции Ришелье, в 1763 году в возрасте четырнадцати лет Адольф был принят на службу в качестве пажа в покоях
Понедельник
(от маршала де Ришелье, Жанне)
Мой милый друг,
В лавке г-на Обера я нашел три нитки рубинов, на них можно было бы подвесить большой кабошон из того же камня. Я попросил, чтобы их перенизали на прочную нить, поскольку эти камни, маленькие или большие, довольно тяжелы. Потом я задумался, что же я буду делать с этим украшением, которое, естественно, не пристало носить мужчинам. И тут пришла в голову идея подарить его вам. Не найдя для него подходящего по размерам ларчика, я отправил на улицу Монмартр своего кучера, двух посыльных и двух лакеев с факелами позади кареты, чтобы доставить вас ко мне с триумфом. Мои люди обнаружили дверь вашего дома закрытой. Им сказали, что голубка покинула свое гнездышко и снова очутилась в сетях нашего знаменитого ловца дичи.
Я так расстроился, что не могу даже глядеть на эти рубины. Я уже начал подумывать, не пронзить ли мне сердце или бок, чтобы скрыть в крови этот яркий цвет, который так и привлекает к себе взгляд. Но, будучи уже не в том возрасте, чтобы совершать подобные поступки без того, чтобы не показаться смешным, я решил в конечном счете оправить их в мою ложу в «Опере», где их цвет сливается с красной обивкой кресел.
Я жду вас там сегодня вечером, моя милочка. Девица Арну [50] будет петь в роли Тисбеи [51] , но я буду на месте и постараюсь вас немного развеселить.
50
Арну, Мадлен Софи (1740–1802) – французская актриса и певица, самое знаменитое сопрано своего времени. Ее побаивались за меткие, иногда жестокие словечки и из-за бурных романов (естественно, с графом де Лораге, а также с мадемуазель Рокур, известной трагической актрисой из «Комеди Франсез»). Помимо своего постоянного любовника, она принимала в своем особняке на Шоссе д’Антен всех, кто был в моде и кто задавал тон светской жизни: принц д’Энен, принц де Линь, герцог Шартрский (будущий Филипп Эгалите) и т. п.
51
Героиня оперы Моцарта «Дон Жуан».
Я сообщил вашему охотнику за птицей, что он не увидит вас две или три ночи, если вы не против. Он для вида простонал и произнес несколько фраз относительно жестокой судьбины и недостойных нравов наших современников. Но чтобы отпустить грехи, которые вы совершите сегодня ночью, я намерен стать кардиналом, как мой предок, и быть им столь долго, сколько мы будем заниматься нашими святыми поступками.
Преданный вам Р…
В тот же понедельник, когда солнце легло первым
(от Жанны, Ришелье)
Ваше Высокопреосвященство,
Действительно, вокруг меня я вижу много красного: ваши рубины мне очень понравились. Красная обивка кресел в ложе тоже пришлась мне по вкусу, а пурпурные одеяния, которые вы на себя надели, внушают мне уважение, и поэтому я стою на коленях перед вами, покорная и сладострастная, как вы меня учили.
Но вы, вероятно, забыли, из всех цветов я предпочитаю белый, который лучше, чем красный, говорит, что я – ангел.
Ваша любящая служанка во всем, что вам будет угодно приказать сегодня ночью.
Все в тот же понедельник
(от Ришелье, Жанне)
Милый Ангел,
Вот двойная нитка жемчуга, которая должна удовлетворить ваше справедливое предпочтение к белому цвету, о котором я, каюсь, позабыл. У вас такая тонкая талия, что мы, возможно, сделаем из этого колье пояс. Я сам надену его на вас, если позволите, и охотно сменю пурпурные одеяния, епитрахиль и шляпу на скромную одежду подмастерья ювелира.
Вы не сможете дочитать это письмо до конца, поскольку заняты сейчас жемчугом, который в него завернут. Я заранее прощаю вам такое отношение к моей прозе. Мысль, вложенная в эти несколько слов, вскоре будет высказана кончиками моих пальцев, они пройдутся по вашим бедрам и очаровательной попе. Я позволю мадемуазель Арну одолжить вам свой голос для стонов наслаждения. Они будут предназначены только для моих ушей, значит, я весь буду ваш.
Р.
Вторник
(от Жана Дюбарри, Жанне)
Ангел мой,
Наши новые договоренности предусматривают, что вы проводите ночи дома, если только речь не идет о получении значительных сумм, которые обязаны вносить в общий котел.
Хотя у моего турка, как вы его называете, очень неприятные глаза, за что вы его недолюбливаете, он все-таки довольно наблюдателен и узнал вас, когда вы сегодня рано утром в свете факелов, которые держали в руках люди г-на де Р., выходили из «Оперы» [52] . Этот маленький пожар освещал три нитки рубинов, никто до этого их не видел на вашей шее. На колье висела также пробка от графина цвета вина «Порто».
52
30 декабря 1715 года регент разрешил проводить балы-маскарады после оперы в том же зале, где пол, благодаря сложному механизму, поднимался до уровня сцены. Следует напомнить, что «партер», в том виде, в каком его устроил Мольер, был всего лишь полом, где публика во время представления стояла.
Эти балы начинались в День святого Мартина и продолжались каждое воскресенье до конца ноября. Их устраивали два раза в неделю во время карнавала. Они начинались около полуночи и заканчивались на рассвете. Мужчины и женщины скрывали свои имена под масками. Это давало возможность вести себя еще более вольно. Дамы высшего общества, гризетки и проститутки на этих балах стояли рядом и соперничали между собой в кокетстве и распущенности. Бал в «Опере» был одним из самых любимых развлечений парижан.
Г-н де Р. уже похвалился, что украсил изящными жемчугами самое тайное место вашего тела и ему так понравилось долго перебирать жемчужины между вашими губами, которые не имеют дефекта произношения [53] , что он забыл там свое украшение по небрежности или потому, что вы более не можете без него обходиться.
Я даю вам право выбрать, моя дорогая, между жемчугом и рубинами и возьму себе только то, что вам не нужно.
Чтобы сделать вам приятное, я приказал своему турку сбрить усы. Мы уберем у него с лица или тела все, что делает его неприятным: нос, уши, а если пожелаете, то и…
53
Жанна слегка шепелявила при разговоре.
Передайте, пожалуйста, мое нижайшее почтение г-ну де Р.
Горячо вас любящий Ж.
Вторник вечером
(от Ришелье, Жану Дюбарри)
Мой дорогой Дюбарри,
В объятиях той, что возносит на небо избранных самим Господом, я узнал о вашей страсти к жемчугам и рубинам. Неужели вы забыли, что наш Ангел делит между нами и еще кое-кем только те прелести, которыми наградила ее сама природа? Но я понимаю вашу новую фантазию, дружок, – появиться в городе или при Дворе с рубинами на шее и несколькими жемчужинами, подвешенными, как брелок, к вашей шляпе. Вот вам вексель на сто пятьдесят луидоров к банкиру де Лаборду [54] . Хватит ли вам этого, чтобы купить побрякушки, или хотите еще тысячу ливров?
54
Л а 6 о р д, Жан Жозеф де (1724–1794) – маркиз, банкир при дворе, посылал послам короля субсидии, которые были обещаны иностранным государствам, и деньги на содержание дипломатического корпуса. У него была привилегия поставлять монетным дворам золото и серебро для чеканки монет.
Огромное личное состояние позволило ему ссудить правительству деньги во время Семилетней войны. Был казнен в годы террора.