Блеск шелка
Шрифт:
Мысли Джулиано прервал шумный плеск воды о ступени. Он шагнул ближе и увидел очертания небольшой быстрой барки. Вдоль бортов стояли вооруженные люди. Судно плавно скользнуло к причалу и остановилось. Загорелись факелы, и показалась хрупкая фигура дожа Лоренцо Тьеполо в пышных одеждах. Он встал и легко шагнул на причал. Дож был уже в преклонном возрасте. Все его сыновья занимали высокое положение, и поговаривали, что это исключительно заслуга их отца. Но люди всегда так говорят.
Тьеполо шагал по мраморным ступеням. Пламя факелов заплясало на ветру. Дож улыбался, его маленькие глаза с тяжелыми веками блестели, седые волосы походили на серебряный нимб.
– Добрый вечер, Джулиано, – тепло приветствовал он молодого человека. – Я заставил тебя ждать?
Это был риторический вопрос. Тьеполо был правителем Венеции; его все готовы были ждать. Он знал Джулиано с тех пор, как того еще маленьким мальчиком, тридцать лет назад, привезли в этот город. Дож также знал и любил отца Джулиано.
Тем не менее никто из них не позволял себе фамильярности.
– Я с удовольствием провел весенний вечер на канале, ожидая вас, ваша светлость, – ответил Джулиано, стараясь шагать в ногу с дожем, но немного позади.
– Вот льстец! – пробормотал Тьеполо. Они пересекали площадь перед богато украшенным Дворцом дожей. – Возможно, это и хорошо. У нас достаточно врагов.
Дож вошел в огромные двери, спереди и позади него следовала молчаливая бдительная охрана.
– Как только у нас не станет врагов, это будет означать, что у нас нет ничего, чему можно позавидовать, – суховато ответил Джулиано.
Они сняли плащи и пересекли огромный холл с высоким потолком и расписными стенами. Их обувь гулко стучала по выложенному мозаикой полу.
Улыбка Тьеполо стала шире.
– И не осталось зубов, – добавил он.
Дож повернул направо, в главный вестибюль, и проследовал в свои личные покои с фресками на стенах и тяжелыми люстрами. На столике сандалового дерева стояли блюда с сушеными финиками, курагой и орехами. Факелы мерцали, отбрасывая теплый свет на выложенный паркетом пол.
– Садись!
Тьеполо махнул рукой в сторону резных кресел, стоящих у огромного камина, где горел огонь, – мартовский воздух был еще прохладным. Над камином висел огромный портрет отца Тьеполо, дожа Джакопо Тьеполо.
– Вина? – предложил старик. – Красное из Фьезоле, очень хорошее.
Не дожидаясь ответа, он наполнил два кубка и один передал гостю.
Джулиано принял его, поблагодарив. Да, после смерти отца Тьеполо был его другом и покровителем, но молодой человек знал, что его вызвали не просто для дружеской беседы. Такое тоже случалось, и довольно часто. Но в столь поздний час вряд ли разговаривают об искусстве, еде, состязаниях в гребле, о женщинах – красивых или, что гораздо интереснее, о тех, которые пользуются дурной репутацией, – и, конечно, о море. Сегодня дож был серьезен. Его узкое лицо с длинным носом было задумчиво, двигался он как-то неловко, словно уделял больше внимания мыслям, чем действиям.
Джулиано ждал.
Тьеполо посмотрел на вино в кубке, но пить его не стал.
– Карл Анжуйский все еще лелеет мечты снова объединить пять древних патриархатов: Рима, Антиохии, Иерусалима, Александрии и Византии. – Его взгляд был мрачным. – И управлять ими, конечно. Тогда он будет не только графом Анжуйским, сенатором Рима, королем Неаполя, Сицилии, Албании и Иерусалима и, конечно, дядей короля Франции, но и владыкой патриархатов. Такая власть в руках одного человека насторожила бы меня, но в этих руках она представляет угрозу не только для Венеции, но и для всего мира. Успех Карла Анжуйского будет угрожать нашим интересам по всему восточному побережью Адриатики. Михаил Палеолог подписал унию с Римом, но, по моим сведениям, ему будет гораздо труднее убедить свой народ согласиться на подобный союз, чем думает папа. И все мы знаем, что его святейшество ратует за Крестовый поход. – Дож мрачно усмехнулся. – Известно, что он своей правой рукой поклялся никогда не забывать о Иерусалиме. И мы тоже об этом не забудем.
Джулиано ждал.
– Это означает, что он поможет Карлу, по крайней мере в этом, – добавил Тьеполо.
– Тогда Рим будет на его стороне, а Иерусалим и Антиохия – в его руках, – наконец заговорил Джулиано. – Пойдет ли Карл войной на Византию, несмотря на то что император подписал соглашение об унии и подчинении власти папы? Ведь в таком случае он нападет на христианский город, а его святейшество не сможет разрешить подобное.
Тьеполо едва заметно пожал плечами.
– Это может зависеть от того, поддержит ли народ Византии, и особенно жители Константинополя, союз с Римом.
Джулиано думал об этом, осознавая, что дож внимательно за ним наблюдает, отслеживая малейшую тень эмоции. Если Карл Анжуйский приберет к рукам все пять патриархатов, включая Константинополь, расположенный на берегах Босфора, он будет контролировать ворота в Черное море и все земли за его пределами: Трапезунд, Самарканд и Древний шелковый путь на Восток. Если же он также получит контроль над Александрией и Нилом, а значит, и над всем Египтом, то станет самым могущественным человеком в Европе. Мировая торговля будет проходить через его руки. Папы приходят и уходят, и кто станет следующим, будет зависеть только от него.
– Перед нами дилемма, – продолжил Тьеполо. – Успех Карла состоит из многих составляющих. И корабли, которые мы построим для его Крестового похода, – одна из них. Но, если мы откажемся их строить, это сделает Генуя. Нам следует посчитать прибыль (или убыток) для наших военно-морских верфей и, конечно, наших банкиров и купцов, а также для тех, кто снабжает рыцарей, пехотинцев и пилигримов. Мы хотим, чтобы они проходили через Венецию. Это сулит существенный доход.
Джулиано сделал глоток вина и потянулся через стол, чтобы взять пригоршню миндаля.
– Есть и другие факторы, гораздо менее определенные, – продолжал развивать свою мысль дож. – Михаил Палеолог – умный человек. Если бы это было не так, ему не удалось бы снова завоевать Константинополь. Ему будет известно то же, что и нам, а может, и больше.
Когда дож произносил последние слова, его взгляд был полон сожаления. Наконец и он зачерпнул горсть орехов.
– Михаил знает о планах Карла Анжуйского и не уверен, что Рим намерен ему помогать, – продолжал Тьеполо. – Он сделает все возможное, чтобы помешать Карлу.