Блеск жемчуга
Шрифт:
«И все таки мы с Ив уплывем в нашу мечту, - поклялся Тайлер, с вызовом глядя на угрожающие ему небеса.
– Ничто и никто не посмеет преградить нам путь, я этого не допущу».
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Отель «Ветра торговли»
Четверг, 2 сентября 1993 г.
Второй день подряд Алисон и Мейлин возвращались после работы в отель в одно и тот же время. Мейлин, как и вчера, выглядела безупречно, а золотисто рыжие волосы Алисон отражали на себе все превратности
– Я как сумасшедшая мчалась с Кет стрит, - объяснила Алисон свое состояние, пока они шли по вестибюлю к лифтам.
– Так что не стесняйтесь, можете сказать, что вы меня не узнали.
Мейлин улыбнулась.
– Я сама сегодня утром сделала большую прогулку. Консьержка благоразумно сделала вид, что не заметила меня, когда я вернулась.
– И задумчиво наклонив голову, она добавила: - Вы были правы насчет дождевой воды, Алисон. От нее волосы и в самом деле становятся мягче.
Лифт остановился на их этаже, его окантованные медью дверцы разъехались в стороны, и девушки внезапно оказались лицом к лицу с начальником охраны отеля. При виде Алисон выражение его лица стало еще более огорченным. Вероятно, он собирался спуститься вниз, но теперь оставил это намерение.
– Здравствуйте, мисс Уитакер, - поздоровался он с Алисон.
Что случилось?
– Мейлин бросила быстрый взгляд в направлении номера Алисон и увидела, что дверь в него широко распахнута.
– Что стряслось?
– Произошла ужасная неприятность: какой то хулиган прокрался в номер мисс Уитакер, - объяснил начальник охраны.
– Это обнаружилось два часа назад, когда дворецкий хотел обновить запас продуктов на кухне. Он уведомил меня, а я вызвал полицию и мистера Дрейка.
– Полицию?
– Но они не обнаружили ничего, что могло бы прояснить ситуацию. Никаких отпечатков пальцев - хулиган явно действовал в перчатках.
– Он повернулся к Алисон.
– Вероятно, вас не было в номере после того, как его убирали в десять утра.
– Нет, я не возвращалась. Но что случилось, что испорчено?
На вопрос Алисон тихо ответил сам Джейк, появившийся из дверей ее номера:
– Ваши фотографии, Алисон.
– О нет!
– прошептала она и ринулась мимо него в гостиную.
Там уже не было и следа вчерашнего пестрого хаоса, так как посылку утром отправили в Америку, а его место занял фотографический хаос: конфетти из негативов, пленок и фотографий. Образцы ее искусства были аккуратно изрезаны, видимо, каким то остро наточенным инструментом, они были уничтожены совершенно хладнокровно, а вовсе не в припадке безумия.
Но хаос в жилой комнате был только кончиком тропы разрушения, которая начиналась в ее лаборатории. Алисон безнадежно прошла по ней, надеясь найти хоть что то уцелевшее; тщетно, все было уничтожено до последней детали. Асбестовые коробки, призванные уберечь негативы от пламени и воды противопожарных устройств, были раскрыты, словно рты, раскрытые в изумлении при виде такого варварства.
– Боже мой, Алисон!
– в отчаянии прошептала Мейлин. И вдруг к ней пришла обнадеживающая мысль: - Но ведь вы послали фотографии своим
– Да, но очень мало, и к тому же снимки невозможно качественно увеличить.
– Внезапно Алисон начала бить крупная дрожь, это была естественная реакция влажной от дождя кожи на прохладу кондиционера, и в то же время естественная реакция сердца, оледеневшего при виде картины тотального разрушения.
– Вы мерзнете, - мягко заметил Джеймс.
– Почему бы вам не принять горячий душ? Полиция практически закончила работу, и как только они уйдут, я позвоню уборщице. К тому времени, как вы приведете себя в порядок, все будет убрано.
– Нет, - тихо, но уверенно выдавила дрожащими губами Алисон.
– Спасибо, Джеймс, но лучше я сама уберу все это.
– Но только после теплого душа.
Алисон кивнула, отчего, подобно ледяным слезам, с ее волос на щеки брызнули остатки дождевой воды. Она расстроенно посмотрела на него и только тут заметила его фрак. Она вспомнила, что говорил он ей во вторник, во время их еженедельного ужина при свечах, и сказала:
– Ведь вам сегодня предстоит выступать в Торговой палате. Вам лучше идти, Джеймс, вы уже опаздываете. Как только я согреюсь, все будет в порядке.
– Если хотите, я останусь с вами, - неожиданно предложила Мейлин.
– Я могу приготовить чай.
Дрожащие губы Алисон сложились в жалкое подобие улыбки:
– Спасибо, Мейлин, это было бы очень мило с вашей стороны.
Когда Мейлин вернулась в гостиную со свежеприготовленным чаем, в ней было тихо, темно и пусто - все ушли. Из за надвинувшихся туч рано стемнело, и комната утонула в тени. Однако на полу были заметны остатки созданных сестрой шедевров, и у Мейлин защемило сердце от этого зрелища. Кто же мог решиться на такое, кто мог так хладнокровно и жестоко уничтожить работы Алисон?
И тут Мейлин поняла, что она в комнате не одна: в тени у окна стоял Джеймс. Он глядел на город за окном. Джеймс был абсолютно неподвижен и сам напоминал тень, - такой же длинный, черный, холодный. Его выдавали только волосы, отблескивавшие в городских огнях. Мейлин не видела его лица, но сама его поза говорила о том, что он находится в крайней степени бешенства - даже в неподвижности чувствовалась бушевавшая в нем ярость. Пантера была готова к прыжку.
– Я думала, вы уже ушли, - тихо, чтобы не испугать его своим неожиданным появлением, сказала Мейлин.
Однако Джеймса Дрейка не так то просто было испугать. Прошло несколько секунд, прежде чем он повернулся к ней, и когда он повернулся, на его лице было написано только радушие. Но огоньки ярости ярко горели в его глазах.
– Мне нужно было кое что обсудить с Алисон, - объяснил он.
Мейлин понимала причины его ярости, она сама была взбешена, но о чем мог он говорить с Алисон наедине? Почему он прогонял ее?
«Почему что он считает тебя причастной к этому». Это был голос голодного духа; демоны дразнили ее весь день, смеялись над глупостью, которую она совершила вчерашним вечером, поверив, что может подружиться с Алисон. «Но мы можем сделать это, - с вызовом ответила она демонам.
– Мы обе этого хотим».