Блокада. Запах смерти
Шрифт:
– Хорошо, однако, вы живете. Я был здесь месяц назад, и такого не видел.
– А вы и месяц назад служили на них? – поинтересовался дядя Коля, осторожно упомянув немцев в третьем лице.
– Нет.
– Тогда чему удивляетесь, – пожал плечами лейтенант, давая понять, что служба на немцев – это совсем другое дело.
Христофоров посмотрел на подчиненных, спавших крепким сном, и решил не будить их. С лейтенантом милиции они начали обсуждать план дальнейших совместных действий.
В задачу группы Христофорова входила организация диверсионной деятельности, главной исполнительной
– Сколько пацанов в группе? – уточнил для себя Бронислав Петрович.
– Человек пятнадцать. Я бы мог собрать и больше, ведь за еду мальчишки порой родных убивают, а уж клеить листовки они будут, независимо от их содержания.
– Запасы еды достаточные, чтобы подманивать новых ребят?
– Да, – уверенно кивнул дядя Коля. – Сам был на наших складах.
«Вот что значит немецкий порядок, – подумал немецкий шпион Христофоров. – Даже в блокированном городе противника у резидентуры всего хватает».
– Набеги на хлебные подводы дело хорошее, – продолжал он разговор, – но немецкое командование поставило более серьезные задачи. Для их выполнения и направили нашу группу. Мы должны подготовить базу, которая станет основой для движения сопротивления граждан всего города.
– Серьезно задумано, – то ли одобрительно, то ли с сомнением произнес милиционер. – Только граждане сейчас – как животные, кроме еды, ни о чем не думают.
– А если их лишить последнего куска?
– Начнут жрать себе подобных, а на сопротивление кому-либо у них силы не хватит.
– Потому что врагами считают немцев, а должны понять, что враг – коммунисты, пирующие на их костях, – уверенно произнес Бронислав.
– Может, ты и прав. Только как их в этом убедить? – пожал плечами собеседник.
– Вот затем нас и послали, – самодовольно усмехнулся Христофоров. – Сегодня ночью надо груз из машины пристроить. Но только чтобы никто там рядом не жил. Может, в каком-нибудь выселенном доме, в подвале?
– Если безопасность нужна полная, то лучше в подвале, – согласился милиционер. – А что за груз?
– Типография. – Христофоров заметил, как изменился в лице собеседник.
– Чувствую, скоро вся милиция на уши встанет, – усмехнулся тот.
– Ты говорил, у тебя есть ребята из ремесленного училища, типографскому делу обучающиеся? – напомнил Христофоров.
– Да, я все понял, – кивнул дядя Коля. – Большие дела начинаем!
– Чего там мы начинаем? – раздался голос проснувшегося Финютина.
Дядя Коля стал прощаться. В дверях Христофоров спросил:
– А как тебя звать? А то называть «дядей Колей» или «товарищем лейтенантом» язык не поворачивается.
– Петр Сергеевич Бражнин. Но для остальных я буду оставаться дядей Колей.
– А с Брюжаловым на встречу как выходить, если что? – поинтересовался напоследок Бронислав Петрович, зная достоверно, что тот являлся резидентом немецкой разведки, офицером в чине майора.
– С ним на связь выходить нельзя. Если что, он сам выйдет на вас.
Лариса готовила ржаные
Растительного масла было совсем мало, а лепешек из-за большого количества жмыха получилась целая горка. Поэтому Лариса использовала четвертинку головки лука, в который воткнула вилку, и протирала им сковородку перед каждой новой порцией лепешек, чтобы не подгорали. К концу готовки кусочек лука был пропитан маслом и обжарен, это лакомство было мечтой маленьких помощников.
Когда все лепешки были приготовлены Лариса передала вилку с золотистым луком Андрею:
– Держи, помощник.
– А мне? – соскочила с дивана Катя и подбежала к Андрею.
– С тебя жмыха хватит, – оттолкнул ее от вилки тот.
– Я всего-то три щепотки съела, – заревела девочка и, развернувшись, бросилась ничком на диван.
Лариса не стала вмешиваться. С одной стороны, она понимала, что сын прав. Он тоже ребенок, но не позволяет себе таких вольностей. С другой стороны, ей было жалко племянницу, которая потеряла мать. Анастасия, собиравшаяся в университет, краем глаза следила за развитием событий.
– Три щепотки! Как раз одна маленькая лепешечка могла получиться, – сердито пробурчал Андрейка.
Пауза затянулась, лук остывал. Андрейка посмотрел на плачущую Катю, на мать, на лук. Наконец решился:
– Дай слово, что больше не будешь есть тайком.
– Даю, даю! – радостно вскочила девочка с дивана и с открытым ртом побежала к Андрею.
– Только половинку! – испуганно предупредил ее мальчик, но Катя, не рассчитав, откусила больше половины и, практически не разжевывая, проглотила.
– Акула… – ошарашенно вымолвил Андрейка. И тут же заплакал от обиды.
– Ой, я нечаянно, – испугалась Катя и заревела вместе с братом.
Вернулись отец и сын Петраковы. Принесли две вязанки дров и сбросили в коридоре. Андрейка утер слезы и, насупившись, словно бурундучок, замолчал.
– Ой, как вкусно пахнет! – втянул носом запах лепешек Вячеслав.
– Что случилось? – войдя в комнату, моментально среагировал на обстановку Петраков-старший.
– Да ничего страшного, дети повздорили, – сгладила ситуацию жена.
Все сели за стол. Завтрак был очень вкусный и сытный. Ларисе было приятно видеть членов своей семьи довольными и накормленными. Давно утраченное чувство…