Блокпост
Шрифт:
– А то, – беспечно перебил Иван. – Вы меня выпустите отсюда, отпуск мой закончится, и я опять укачу в горы. Так что не знаю, за каким бритым лобком вам втемяшилось в башку меня зазомбировать, но добывать меня вам придется, ой, как трудно! Не проще, чем в этот раз. Чего ж бояться? Или вы будете мне башку долбить без наркоза?
– Не буду, – отрицательно покачал головой Пульман. – Я рад, что вы так философски воспринимаете неизбежность судьбы… Но, дорогой мой, именно в этих горах вы мне и понадобитесь – так что напрасно ухмыляетесь…
– А зачем я вам в этих горах? – недоумевающе воскликнул Иван. – Руду добывать?
– Давайте по порядку, – остановил его Пульман мановением узкой ладошки. – Давайте
– Да не буду, не буду, – пообещал Иван и тут же криво ухмыльнулся.
– И потом, вам-то что – буду я смеяться или нет? Я пленник, вы господин…
– Даже между садистом и жертвой на определенном этапе устанавливаются своеобразные доверительные отношения, – проникновенно изрек Пульман. – Я же – отнюдь не садист… А в вас я вижу интересного собеседника – несмотря на внешнюю твердолобость и показное солдафонство, вы мне чем-то импонируете…
– Увы, не могу ответить вам тем же, – чистосердечно признался Иван. – Ну, рассказывайте – чем вы там хотите стать. Смеяться не буду – обещаю.
– Хочу создать общество нового типа, – простенько сообщил Адольф Мирзоевич. – Маниакальная одержимость и фобии здесь ни при чем – отчетливо отдаю себе отчет, что дело непомерно трудное и практически не осуществимое в обычном режиме. Хочу попробовать… Общество прогрессивного типа, во главе которого буду стоять я – иначе не стоило бы и затеваться. – Он украдкой скосил глаза на собеседника – Иван и глазом не моргнул. – Так вот: первым делом проведу тщательную селекцию. В последнее время на нашем шарике развелось слишком много лишних. Вы не находите?
– Опасная теория! – осторожно высказался Иван. – Такое мы уже проходили! А кого вы имеете в виду под «лишними»?
– Нет, я не по расовому признаку, – успокоил его Пульман. – Фашизм тут ни при чем. Расы каждые нужны, расы каждые важны… Видите ли, в последнее время развелось много уродов. Много калек. Пенсионеров и стариков, никому не нужных, пруд пруди, на оплату пенсии уходит чуть ли не половина валового дохода… Наркоманов, этих… эмм… отморозков, бомжей и прочей шпаны всякой – по улице не пройдешь. Семьдесят процентов контингента пенитенциарных учреждений исправлению не подлежит – этих сразу нужно к ногтю. И вообще я считал, пользуясь закрытой статистикой: более трети населения – лишние. Представляете?
Итак – первым делом уничтожаются все лишние – это немногим более трети ныне живущего населения нашего шарика…
– Придется третью мировую развязывать, – с деланным сочувствием вздохнул Иван, крепясь, чтобы не высказаться по существу. – С использованием ядерного оружия… Столько народу вот так вот сразу – никак не получится угрохать!
– Это уже детали, – беспечно отмахнулся Пульман. – Я все давно продумал – это не проблема. Это просто на первый взгляд кажется таким глобальным и трудновыполнимым, а на деле все будет зависеть от расторопности исполнителей на местах. С исполнителями же вопросов не будет – можете мне поверить… Итак – в ходе первоочередных мероприятий по селекции у нас осталось две трети населения. Что мы с ними делаем?
– А действительно – что? – Иван загорелся нездоровым любопытством.
– Всем подряд вертите дыры?
– Никаких дыр. – Пульман опять махнул ладошкой. – Оставшихся мы делим на две категории: управление – сливки, господствующий класс – и технический персонал… Так называемые… рабы. Сфера обслуживания, сельское хозяйство, производство – и так далее. Вот этот второй класс – большинство – придется обрабатывать,
– Ага, как скотина в хлеву. – От негодования у Ивана задрожали скулы. – Пожрал, поработал, схлопотал оргазм – и живи себе. Бетховен, Чайковский, Сервантес, Лорка, Возрождение все до кучи – в унитаз… Нормально!
Ничего не скажешь – перспектива…
– Бетховен! Лорка! Ха! Да я вижу, вы там, в горах, отстали от жизни, – желчно процедил Пульман. – Вы посмотрите вокруг. Посмотрите! Что с Россией сделалось?! Даун на дауне сидит и дауном погоняет. А сидит тот даун в подъезде, с кирпичом в одной руке и пакетом с «Моментом» на голове. Сейчас надышится, пожрет, долбанет по голове подвернувшегося под руку прохожего и пойдет – засадит даунессе из соседнего подъезда, чтобы наплодить еще кучу даунов… Тьфу! Да я буду просто благодетелем человечества, я уверен в этом.
Все просто – должны быть рабы и элита. Мир уже знавал подобную систему общежития. Правда, там вредные рабы периодически восставали и мочили, как у нас выражаются, своих хозяев. А мои – не будут. Им как-то недосуг будет…
– Неубедительно, – досадливо поморщился Иван. – Как вы себе представляете все это? Дыры всем вы не навертите – при всем желании… Хотя, вы там что-то о каком-то новом методе упомянули. Не желаете поделиться?
– Отчего же, – охотно согласился Пульман. – Я вас к тому и подвожу… Итак – о главном. Во время Второй мировой войны известный немецкий исследователь – некто Вольфгаузен – величайший физик, химик, хирург, психолог, короче, Леонардо двадцатого века, изобрел уникальный аппарат. С его помощью абсолютно безо всякого хирургического вмешательства можно воздействовать на человеческую психику: как избирательно, индивидуально, так сказать, так и тотально, на огромном расстоянии и на значительной площади. Принцип действия – вкратце – основан на создании переменного магнитного поля определенных параметров. Посредством такого поля можно сделать все, что угодно: заставить отдельно взятого жизнерадостного индивида совершить суицид сразу после прекрасного обеда и последующего за этим совокупления с писаной красавицей или же повернуть штыки армии противника на своего, законно избранного президента…
Ферштейн?
– Читал, – презрительно усмехнулся Иван. – У Незнанского, кажется… Да, у него – что-то типа генератора психотронной энергии. Или психотропной…
– Не то, – презрительно скривился Пульман. – Я все, что у нас есть по этому профилю, проштудировал. Жалкие потуги, батенька, жалкие потуги… Так вот – об изобретении Вольфгаузена знали избранные. Эту тайну я купил за большие деньги у одного большого мужика в Европе. Получилось так, что волей случая этот самый Вольф не смог сам сконструировать и опробовать свое детище: из-за неразвитой техники своего времени и отсутствия необходимых материалов. Он мыслил с опережением в полвека, а время, сами понимаете, не спешит угнаться за причудами гениев. Ну, к примеру: в числе всяких прочих диковин, потребных для создания аппарата, дяде Вольфу нужна была такая безделица вроде бы, как пленка из платины и углерода, снятая с кобальто-марганцевого слоя, выращенного на искусственном сапфире… А? – Глаза Пульмана загорелись че истовым торжеством.