Блондинка и брюнетка в поисках приключений
Шрифт:
Через несколько месяцев наших странствий по миру мы обе одновременно с удивлением признались самим себе: мы устали. Это было поразительное, невероятное открытие. Когда мы впервые садились вместе в самолет, нам казалось, что авантюрная жизнь богатых скиталиц не может приесться никогда. И только теперь осознали, что каскад новых впечатлений, незнакомых лиц, труднопроизносимых иностранных имен, вырванных из контекста фраз на незнакомых языках – все это довольно утомительно.
Тем более что с того момента, как скоростная электричка унесла нас из Эдинбурга, все как-то пошло наперекосяк. Я боялась признаться себе самой, что и задор и азарт остались
Самым досадным было то, что Настасья, несмотря на блондинистый склад ума, все прекрасно понимала. Когда я перехватывала ее исполненный сочувствия взгляд, мне хотелось закричать.
– Может быть, вернемся? – то и дело ныла она. – Я больше не могу смотреть на тебя. Ты хандришь, худеешь… Хотя последнее тебе на пользу, несомненно… Мира, может быть, ты посмотришь на него и решишь, что ошиблась, что идеализировала его. Так ведь часто бывает. В любом случае нам надо вернуться и расставить все точки над «i».
– Много ты понимаешь, как бывает, – ворчала я.
С одной стороны, она была права. С другой – одно его имя, одно это банальное сочетание звуков ядовитым жалом прочно застряло в моем нутре. Я боялась, что, если увижу его, окончательно потеряю голову. То есть во мне крепло эгоистичное желание увидеть его, но… позже. Я надеялась, что пройдет время, и впечатления утратят хотя бы часть своей болезненности.
Но время шло, а боль оставалась.
В Венецию мы заехали потому, что каждая романтическая барышня, путешествующая по миру, просто не может проигнорировать город романтики и любви. Наше очередное приключение началось с того, что там, на знаменитой площади Сан-Марко, которая является легальным общественным туалетом сотен наглых пернатых, я встретила моего давнего московского приятеля Шурика.
Кстати, сама Венеция немного нас разочаровала. Может быть, из-за того, что мы готовились увидеть нечто фантастическое. А в итоге оказались в тесном, грязноватом, попахивающем тиной городке, где нет ни одной приличной пиццерии, где пепельницы стеклянные грубой работы рыночные торговцы пытаются выдать за венецианский хрусталь, а позорные турецкие тряпки – за бесценное венецианское кружево. Кроме того, в Венеции так много шумных туристов, щелкающих фотоаппаратами, что-то горланящих на всех языках мира, что это мешает прочувствовать истинный национальный колорит. Настасью, как всегда, тянуло в магазины (с завышенными ценами), а мне хотелось прогуляться по улочкам незнакомого города. В итоге мы расходились на полчасика, а потом часами не могли встретиться, потому что выяснялось, что нас все время разделяет непереходимый канал.
Поэтому о Венеции долго рассказывать не буду, лучше сразу же в двух словах доложу о Шурике.
Шурик – это московский неудачник, который в некотором роде был моим зеркальным отражением. В том смысле, что у него тоже никак не получалось сделать хотя бы средненькую карьеру, но, потерпев очередной крах, он оптимистично ввязывался в новую дикую историю. Помню, он пытался перепродавать какие-то колготки из элитных синтетических волокон. Вернее, те ребята, у кого он эти колготы задорого купил, сумели убедить его в элитарности продукта, а на самом деле такие колготы продаются на каждом рынке в рамках специальной акции: три штуки за сто рублей. Я спросила: «Почему же ты перед заключением сделки не попросил меня взглянуть на товар?! Ты же мужчина и ничего не понимаешь в колготах!!!» А Шурик насупился и пробормотал: «Я просто боялся, что они примут
Но это еще цветочки. Один раз я пришла в гости к Шурику, и он с загадочным видом протянул мне неумело свернутую сигаретку.
– Хочешь попробовать? – подмигнул он. – Крыша уедет, гарантирую.
– Вообще-то я не употребляю наркотиков.
– Да это не марихуана, – поморщился он, – это зеленый чай, я размолол его в кофемолке.
Я приложила руку к его лбу. Температуры не было. Вид у Шурика был самый что ни на есть серьезный.
– Послушай, а с какой стати ты засунул в кофемолку зеленый чай? – рискнула спросить я. – Да еще и забил его потом в сигаретину?
– А я ведь теперь наркоторговец, – простодушно объяснил он, – между прочим, зарабатываю дикие деньги. Это оказалось так легко!
Не дав мне опомниться от шока, Шурик усадил меня за стол и принялся потчевать дорогущими деликатесами. Непонятно каким образом в его холодильнике нашлась полукилограммовая баночка черной икры, а также консервированное крабовое мясо, бельгийские шоколадные конфеты ручной работы и французское вино восемьдесят второго года. Притом Шурик всегда нуждался в деньгах, у него не имелось смертельно больных богатых родственников, он никогда не покупал лотерейных билетов и не далее как на прошлой неделе одолжил у меня пятьсот рублей, потому что ему не на что было купить мороженого девушке, в которую он влюбился.
История, которую рассказал мне новоявленный миллионер, могла произойти с ним, и только с ним.
На днях его непонятным образом угораздило затесаться в компанию так называемой золотой молодежи. На закрытую вечеринку в модный клуб его привела та самая девушка, на чье мороженое он одалживал у меня деньги. Девушка не знала, что Шурик небогат, потому что познакомились они в автосалоне «Лексус», куда он зашел, чтобы спросить о вакансии помощника механика, а она – чтобы присмотреть себе новый автомобиль. На вечеринке той все передавали друг другу сладко пахнущие самокрутки. Шурику тоже досталось – после курения ему становилось легко и весело, все бытовые проблемы отходили на второй план. Но главный шок он испытал, когда кто-то из курильщиков проговорился ему, сколько стоит зелье. Пятьсот рублей за спичечный коробок (или, как все говорили, корабль). Три тысячи рублей за стакан. Причем с виду веселящая травка была похожа на банальное свежее сено.
Вот тогда-то в изворотливые мозги Шурика и прокралась мысль, которая на поверку оказалась ни много ни мало гениальной.
– Об эффекте плацебо известно всем, так? – брызжа слюной, спросил он.
– Ну так, – неуверенно подтвердила я, – иногда онкологическим больным выдают аспирин и говорят, что это свежее изобретение секретных лабораторий, лекарство от рака, о котором известно только избранным. Люди верят, пьют таблетки и выздоравливают, потому что так устроена человеческая психика…
– Ну вот! Даже рак лечат аспирином! – заходился Шурик. – А тут люди верят, что они покупают марихуану!! Они верят, что они курят марихуану, и им становится весело только из-за этого. А на самом деле я им подсовываю чай. Я занимаюсь этим всего четыре дня, а уже купил себе DVD-проигрыватель и костюм Хьюго Босс.
– А ты уверен, что тебе ничего за это не будет? – усомнилась я.
– А что мне может быть, дурочка?! Клиенты счастливы, они звонят мне с благодарностями и говорят, что никогда раньше не пробовали такой забористой травы. Я всем им наврал, что это особенный афганский сорт. А если ко мне нагрянет милиция, то я расскажу им все как есть и скажу, что таким образом я борюсь с наркоманией в молодежной среде. Да меня еще и медалью наградят!