Блондинка с пистолетом

Колычев Владимир Григорьевич

– Александр Михайлович? – наугад спросила Лариса.

– Антон Матвеевич, – с радушной улыбкой на устах поправил ее Харитонов. – Что вам угодно, милая девушка?

– Мне бы на работу...

Улыбка исчезла, взгляд подернулся ледяной корочкой. Небрежным движением руки он показал на кресло, но Лариса осталась стоять. Харитонов не настаивал.

– И кем бы ты хотела работать? – Его глазки-буравчики без спроса лезли Ларисе в душу.

Она не сопротивлялась. Но выставляла напоказ ложную картинку.

Серая мышка как снаружи, так и изнутри.

– Уборщицей.

– Шутишь? –

несколько удивился он.

– Нет.

– Сортиры драить, блевотину за клиентами убирать?

– Ну, если это будет в моих обязанностях...

– Руку свою покажи! – скорее потребовал, чем попросил он.

Лариса послушно подала ему свою руку. Он выложил ее ладонь на свою волосатую пятерню, какое-то время внимательно рассматривал.

– Красивая у тебя рука. Нежная, холеная... С такими руками уборщицами не работают...

– Но так я же перчатки буду надевать...

– Будешь. Но никогда не надевала... Да и внешность у тебя не для уборщицы. А ну-ка шапочку сними...

Лариса сняла шапку, ее волосы рассыпались по плечам.

– А курточку снимешь? – заинтересованно спросил Харитонов.

Под курткой у нее был недорогой, серого цвета джемпер. Но он так плотно облегал ее тело...

– Ты бы это, распрямилась... Да, вот, так... Ба! Да у тебя фигурка, как у фотомодели. А лицо хоть сейчас на обложку... А она – уборщицей!.. Э-э, девушка милая, кого ты провести хотела? У меня на красавиц глаз наметан, ты хоть пеплом голову посыпь, я тебя все равно раскушу...

– Зачем мне голову пеплом сыпать? – удивленно посмотрела на него Лариса.

– А зачем красоту свою прячешь?

– Я не прячу, – пожала она плечами.

– Но и напоказ не выставляешь.

– Я же не фотомодель...

– А что тебе мешает стать ею?

– Спасибо, уже была...

– Так, так, так... Ты сама откуда?

– Из Москвы...

– Понятно. А лет сколько?

– Двадцать четыре...

– А выглядишь на семнадцать... Значит, фотомоделью, говоришь, была.

– И не только...

– Что значит – не только?

– А то вы не знаете, чем еще фотомодели подрабатывают. Не все, конечно...

– Да все, все! – возбужденно замахал руками Харитонов. – И сколько ты брала, это, за подработку?

Вопрос такой же откровенный, как и сам намек.

– Сколько надо, столько и брала! – достаточно жестко отрезала Лариса. – Сейчас не беру...

– А что такое?

– Слово дала... Мама меня и раньше доставала, хватит, говорит, блудовать. А когда умирала, взяла с меня клятву, что я больше никогда... В общем, я на мамином смертном одре поклялась, что больше никакого греха...

– Значит, за деньги ни-ни?

– Абсолютно верно!

– А по любви?

– Любовь придумали, чтобы за это не платить...

– Ну, я не знаю, лично я в любовь верю... – сфальшивил Харитонов. – Знаешь, что я тебе по любви, между прочим, скажу. Не возьму я тебя к нам уборщицей. А вот официанткой – запросто. Зарплата в два раза выше, бесплатная форменная одежда... Кстати, у нас заведение приличное, поэтому требования к одежде у нас очень строгие. Юбка должна быть не длинней... Так, сейчас...

Антон Матвеевич нажал на клавишу интеркома и вызвал к себе в кабинет какую-то Леночку. Девушка не заставила себя долго ждать и с удовольствием продемонстрировала форменную одежду официантки. Действительно, нравы в заведении очень строгие. Видимо, это отражалось на экономии материала, потому что юбка у Леночки была очень короткая – не до пупка, но ягодицы скрывала едва-едва. И на топик материал зажали – что-то среднее между блузкой и бюстгальтером. Животик открыт почти что полностью, верхние полушария бюста непосредственно соприкасаются и с воздушной средой, и с мужскими взглядами...

– Очень прилично, ничего не скажешь, – усмехнулась Лариса.

– А мне нравится! – жеманно повела бровью Леночка.

– И мне тоже! – похабно посмотрел на нее Харитонов.

– А зарплата какая?

– Десять тысяч рэ в месяц плюс чаевые...

– Негусто, – покачала головой Лариса.

– А мне хватает! – как запрограммированная кукла твердила Леночка.

– Ладно, я согласна! – махнула рукой Лариса.

– Ну нет, – лукаво сощурил глаз Антон Матвеевич. – Это я должен дать свое согласие... Леночка, если не трудно, отведи новенькую в гардеробную, подбери для нее униформу, посмотрим, как она смотрится...

В гардеробной для Ларисы нашлось все. И юбочка, и блузка, и босоножки на высоком каблуке – все по размеру. Она переоделась, слегка припудрилась, накрасила губы, удлинила тушью ресницы, словом, навела красоту. В таком виде не стыдно было предстать перед работодателем. Только вот стыд изображать надо. Она сама придумала себе имидж раскаявшейся проститутки-фотомодели и сама же должна его поддерживать.

В кабинете, помимо Харитонова, обнаружился еще один мужчина.

Высокий, симпатичный, импозантный, одет с иголочки – строго, стильно и дорого. В глазах райская благодать в свете адского костра, на губах мягкая располагающая улыбка... Лариса узнала его сразу. Комлев Борис Алексеевич, владелец развлекательного центра «Прибой», ночного клуба «Патриций» и казино «Мос-Вегас». А по совместительству главный режиссер подпольной порностудии. Возможно, это всего лишь его хобби. Но за такие увлечения в былые времена ему бы отрубили яйца вместе с телом по самую шею. Сейчас ему может грозить три года расстрела. А если точнее, пожизненное заключение, но в камере смертников больше трех лет редко кто выдерживает...

Но до камеры смертников Комлеву пока еще далеко. К тому же он вряд ли думает о ней. Ему и на воле хорошо, о чем свидетельствует его цветущий вид. Цветет мужик и пахнет...

На Ларису он смотрел с нескрываемым восхищением.

– Великолепно! – восторженно воскликнул он. – Когда вы приступаете к работе, красавица?

– Не знаю, – смущенно пожала плечами Лариса. – Как Антон Матвеевич скажет. Если он скажет...

– А он скажет, обязательно скажет!

– Да, да, скажу... – елейным голоском подтвердил Харитонов. – Лариса, вы уже зачислены в штат нашего учреждения. Ваша смена работает с завтрашнего вечера...