Блондинка в Монпелье
Шрифт:
Нагнувшись за ним, я увидела что-то под кроватью…
— Лена, вы куда? — удивился Жан-Поль. — Мы, вообще-то, собирались на завтрак!
— Смотрите! — потрясённо воскликнула я, выбираясь обратно с красной физиономией. — Смотрите, что я нашла!
Жан-Поль удивлённо уставился на добытый под кроватью предмет.
— Видимо, здесь убирают не очень тщательно, — сказал он.
— И слава богу! Ведь это Наткина заколка, вы понимаете?
У меня в руке была заколка с крошечным мишкой из белых и розовых стразов.
— А
— Давайте спросим ещё раз!
Я схватила с тумбочки листок с фотографией беглой парочки, и мы отправились к портье.
Но сегодня Антуана уже не было, вместо него за стойкой сидела яркая мулатка. Её чёрные глаза были огромны, словно две нефтяные кляксы, по величине с ними мог соперничать только её нос. Чёрные волосы тысячей тугих и пружинистых спиралей спускались к плечам и подпрыгивали при каждом движении. Девушка выжидательно посмотрела на нас, хлопая длинными ресницами, а я протянула ей фотографию.
Тут вулканом извёргся Жан-Поль. Он забросал мулатку бесчисленными вопросами. Дальше диалог продолжался на скоростях Формулы-1, собеседники даже не успевали переводить дыхание.
— Жасмин говорит, что ребята заселились в номер в пятницу, седьмого июня, — обратился ко мне Жан-Поль. — Это было её дежурство. А сдали комнату на следующий день в двенадцать часов.
— И мы её заняли где-то в одиннадцать вечера. Немного разминулись.
— Да, мы опоздали на одиннадцать часов. Иначе столкнулись бы с детьми нос к носу на пороге гостиницы.
— А я вам говорила — прибавьте газу! — желчно воскликнула я. — Вы тащились по шоссе, как гусеница!
— Вы говорили, что я раздавленная улитка, — обиделся Жан-Поль. — Теперь — гусеница. Вы уж определитесь, а то у меня начнётся раздвоение личности. И потом, не одиннадцать же часов мы добирались до Нима.
— Вам лишь бы со мной спорить! — огрызнулась я. — Лучше бы потрясли эту носатую мадемуазель! Она больше ничего нам не скажет?
— Жасмин говорит, молодые люди собирались сначала посмотреть Пон-дю-Гар…
— А-а! Так значит, они туда всё-таки съездили!
— …а затем отправиться в Арль. Жасмин распечатала для них расписание автобусов.
— Милая девушка. Лучше бы она приковала их наручниками к батарее и не отпускала до нашего приезда.
— Возможно, сейчас они в Арле.
— Арль! Ещё и Арль!
Я задумалась на секунду. Название города было знакомым. Что-то я уже слышала об этом Арле. Но от кого? От дочери?
— Где он находится?
— Приблизительно в тридцати километрах отсюда.
— Отлично! Значит, часа за четыре мы уж точно доедем.
Жан-Поль метнул на меня яростный взгляд. Я примирительно положила руку ему на локоть. Жасмин с интересом наблюдала за нами.
— Милый Жан-Поль, идёмте скорее собирать
— Давайте хотя бы позавтракаем.
Пусть круассаны были не менее соблазнительными, чем вчера, а кофе распространял божественный аромат, кусок не лез мне в горло. Я обдумывала полученную информацию. К вопросам, так и оставшимся без ответа («Почему сбежала Натка? Куда они едут? Как они познакомились? Что у них на уме?»), прибавились новые.
Значит, дети сняли один номер на двоих, как и мы с Жан-Полем… Но мы-то с папашей Этьена взрослые люди! И я вовсе не беременна, в отличие от Натки!
Как же они могли ночевать в одной кровати?
А вдруг они… Нет!
Похоже, этим летом я точно сойду с ума…
— Жасмин не сказала, где молодёжь решила остановиться в Арле? И будут ли они вообще там останавливаться? Возможно, они проедут город, не задерживаясь? — недовольно бормотала я. — Жан-Поль, ау!
Жан-Поль крепко сжимал руль и сосредоточенно смотрел на дорогу. Не знаю, что он интересного там увидел, да и руль не эспандер, вовсе не обязательно прикладывать столько усилий.
Тут я поняла, что компаньон решил реабилитироваться в моих глазах и побить мировой рекорд скорости на безумной дистанции в тридцать километров, разделяющей два города.
— Ой! Смотрите, Жан-Поль, смотрите! — закричала я.
Справа за окном виднелось зелёное поле с серо-голубыми островками воды, и всё оно было утыкано огромными коконами розовой сахарной ваты на тонких длинных палочках.
— Фламинго, — улыбнулся гонщик. — Как вам повезло! Они прилетели специально, чтобы покрасоваться перед вами.
Чудесные птицы выгибали шеи и поправляли крылья. В мягком свете утреннего солнца они выглядели чем-то нереальным, призрачным, словно волшебный отголосок недавнего сна.
— Камарг, куда вы собирались с Наткой, расположен рядом с Арлем. Но даже если бы вы туда поехали, вовсе не обязательно, что вы бы смогли увидеть фламинго. Тут как повезёт.
— Точно, Камарг! Национальный парк в дельте реки Роны, — вспомнила я и мысленно представила карту. — Почему же Натка забыла о наших планах? Почему она сделала выбор в пользу вашего сыночка, а меня отправила в отставку?
— Думаете, дети по пути завернули в Камарг?
— Откуда я знаю? Натка очень хотела туда попасть и страстно рекламировала мне розовых фламинго, ибисов, цапель, а также соблазняла уникальной коллекцией нарциссов и тамарисков. Там ещё какие-то необыкновенные лошади.
— Да, всё верно. В Камарге обитает особая порода лошадей. Жеребята рождаются с тёмным окрасом, но примерно к пяти годами они белеют.
Мне стало грустно. Я увидела перед глазами картину — нас с дочкой, азартно исследующих богатые угодья Камарга. Натка бы верещала от восторга и каждые пять секунд хваталась бы за айфон, чтобы сделать снимок.