Блондинка в Праге
Шрифт:
Вкусные губы, обалденный запах кожи, лёгкое дыхание, умопомрачительный секс… О-о-о, поскорее бы вернуться в Прагу и получить всё это богатство в своё полное распоряжение!
Вот если бы случилось чудо и я бы увидела Володю в зале прилёта! Пусть стоит с цветами в руках и встречает меня. И даже без цветов, ладно. Как здорово, когда тебя кто-то ждёт, когда идёшь навстречу толпе и выискиваешь глазами любимое лицо!
Ясное дело, это абсолютно не реально, ведь Володя не знает о моей поездке в Париж. Не скажу ни слова, пусть думает, что я целый
По длинным переходам и залам аэропорта Рузине я ползла уже из последних сил. Всё-таки двенадцатисантиметровые шпильки – не самая удобная обувь для марафона.
Наконец-то добралась до ограждения. Там стояла небольшая массовка из встречающих, кое-кто держал в руках плакатики с названием турфирм или именами гостей. Ощущение дежавю накрыло мутной пеленой – всего несколько дней назад тут меня встречал гид Богуслав. Он точно так же держал перед собой плакат с моим именем… Неужели ещё и недели не прошло? Какая там неделя! Я прилетела во вторник, а сегодня всего лишь пятница. Но кажется, что целая вечность отделяет сегодняшний день от того момента, когда я появилась в Праге.
Столько всего произошло! Но самое главное – не внешние события, а внутренние изменения. Мой мир стал другим, мои внутренности плавают в сиропе, а на глаза кто-то напялил розовые очки.
И тут прямо перед собой я увидела… Володю!
А-а-а-ах!
Володя?!
Откуда он здесь?!
Володя держал в руках грандиозный букетище алых роз, смотрел прямо на меня и радостно улыбался.
Я всего лишь мгновение пребывала в ступоре, а через секунду заверещала, как сирена, на весь аэропорт. Наверное, мой пронзительный вопль долетел до города, от него задрожали разноцветные витражи собора Святого Вита и пригнулись к земле деревья на Петршинском холме.
Я повисла на шее у Володи, начала его целовать. Люди, улыбаясь, оборачивались и смотрели на нас, а мы яростно и жадно осыпали друг друга поцелуями, так, словно не виделись миллион лет или один из нас вернулся с войны.
– Как ты здесь оказался?!
– А ты?!
– Летала в Париж, – пришлось расколоться. Что уж теперь. Ведь Володя встречал именно парижский рейс.
– А я тебя встречаю!
– Но как ты узнал?!
– А что ты делала в Париже?
– Э-э… Хм… Мне позвонила… хм… подруга и предложила встретиться у неё дома. На авеню Фош!
– И ты так сразу рванула?
– Угу. Мы с ней сто лет не виделись. Кроме того, она оплатила билеты. Конечно, пообщались всего ничего. Хотелось бы побольше.
– Лен, а ты меня не дуришь? – вдруг нахмурился Володя. – Ты не к мужику в гости летала?
Вот, получила. Наверное, мой ответ звучал не слишком убедительно. Врать надо увереннее.
– Чтоб я сдохла! Видишь, мы даже шампанского перебрали слегка.
– Вижу, какая ты весёлая. И очень красивая. И нарядная. Фантастическое платье!
– Спасибо. А теперь признавайся, каким образом ты очутился в аэропорту!
Мы уже вышли из здания,
– Ты мне так и не позвонила. Ждал целый день, как дурак, но не дождался. Освободился гораздо раньше, чем планировал, в шесть, и сразу помчался домой. Обнаружил, что ты отлично справилась с сигнализацией.
– Ничего сложного!
– Не скажи! Уборщице пришлось читать месячный курс лекций и проводить практические занятия, прежде чем она освоила пульт управления.
– Я не уборщица. Между прочим, закончила мединститут. Знаешь, как нас там грузили?
Может, ещё про китайский язык сказать?
Конечно, говорить по-китайски – не бог весть какая премудрость, полтора миллиарда людей запросто на нём болтают, и сотни миллионов чёрноглазых кнедликов бойко лопочут по-китайски. Однако я почему-то очень горжусь тем, что осилила этот язык. Пока ещё частично, но буду стремиться к совершенству.
– Да, это чувствуется! Но вообще-то дома я надеялся увидеть тебя, а не напороться на включённую сигнализацию. Ладно, хорошо. Поехал в гостиницу. Тебя нет. И тут заваливает чех с каким-то пакетом. Из пакета торчит твоя кожаная сумка.
– Я попросила завезти лишние вещи в гостиницу.
– Я схватил мужика за горло, встряхнул пару раз, как кошку-копилку, и он быстро во всём сознался. Сказал, что отвёз тебя в аэропорт, рейс в Париж на одиннадцать-десять. – Так вот откуда ты всё узнал! – Да. Я был в недоумении. Почему ты вдруг сорвалась в Париж? На сколько дней улетела? Когда мы увидимся опять? Я рванул в аэропорт. Вцепился в одну милую девушку из наземного персонала. Она посмотрела списки пассажиров на этот рейс. Я вычислил, что «Елена Николаева» – это, должно быть, ты и есть.
– Совершенно верно. А почему ты смеёшься?
– Потому что среди моих знакомых уже есть три Елены Николаевых.
– Кошмар!
– Ты четвёртый экземпляр. Но самый чудесный!
– Я – четвёртая?! – сокрушённо покачала я головой. – Ненавижу быть даже второй. А уж четвёртой…
– Поверь, здесь, – Володя приложил руку к сердцу, – ты на первом месте.
О-о-о… Как это мило!
– Вот, теперь я знаю твою фамилию.
– Зато я, Володечка, так и не знаю твою.
– Я тоже не могу похвастаться оригинальностью. Константинов.
– Всего-то?
– Угу, очень непритязательно.
– А мне нравится. Владимир Константинов. Звучит чудесно.
– Да, застывшая музыка, не иначе.
– Елена Николаева и Владимир Константинов. Лаконично, строго, без витиеватостей.
– Да, согласен. В общем, та девушка выяснила, что ты забронировала и обратный билет. Так я узнал номер рейса. В тот момент ты уже была в воздухе, летела домой.
– То есть в Прагу.
– То есть ко мне.
Володя протянул руку и погладил моё левое колено. Мурашки побежали по спине, я подумала, что ему надо бы ехать побыстрее, если он не хочет быть изнасилованным прямо на одном из перекрёстков – пока будем стоять на красном светофоре!