Блудное художество
Шрифт:
Клашка ускакал. Архаров так и остался, не давая коню никаких приказов, не посылая вперед, но и не удерживая на месте. Почтенный спокойный мерин встал, опустив голову, и замер без движения, а обер-полицмейстер на нем также не шевелился, и оба представляли собой образец для конной статуи.
Архарову виден был храм Феодора Студита, виден был и дом близ храма, где во втором жилье горели два угловых окошка. Возможно, это была спаленка Варюты Суворовой; возможно, сам Александр Васильевич только что вернулся и, никому не дав о том знать, поспешил домой, к жене; возможно, они были там вдвоем… Он заслужил это право - примчаться к женщине, которая готовится родить ему ребенка, и Архарову стало грустновато от мысли, что сам он разве что в Пречистенский дворец спешит или к Волконскому на Возвиженку.
Такое томное настроение неминуемо должно было навести на мысли о Вареньке Пуховой, но тут со стороны Гранатного переулка раздались выстрелы.
Архаров даже обрадовался - сейчас загадочные обстоятельства могли наконец проясниться! Шпор он на башмаках, понятное дело, не носил, потому ударил мерина каблуками в бока и с немалым трудом поднял его с ленивой рысцы в галоп.
Ловушка сработала, кто-то в нее, кажется, попался!
Когда он при выходе из подвала устроил шум, велел Тимофею стрелять по бурьяну, сам орал, как умалишенный, то цель он имел одну: отвлечь внимание тех, кто, несомненно, наблюдал за архаровцами, от арифметики. Эти супостаты, что прятались во мраке, скорее всего, наблюдали в какую-то дырку за поисками и выкапыванием сервиза. Странное шумное поведение обер-полицмейстера и опасность должны были отвлечь их от простейшего подсчета: в подвале было семь человек, наружу вышли пятеро…
Мерин был бестолков - как сперва с трудом понял, что от него хотят галопа, так потом - что нужно остановиться. Архаров соскочил с него уже у самого крыльца, сильно удивившись, что чертова скотина не прошибла башкой закопченную стенку. То-то было бы грохота!
В подвале галдели знакомые голоса.
– Эй, света мне!
– заорал обер-полицмейстер, уже наощупь спускаясь по каменной лестнице.
– Оглохли вы, любить вас всей ярмаркой под гудок да волынку?!
Внизу появился Устин с фонарем.
– Ваша милость, я не виноват!
– сразу воскликнул он.
– Я за длинным погнался, так он прочь побежал, а откуда этот взялся - Христом-Богом, не ведаю!
– Кто еще взялся?
– Пузатый, ваша милость!
– А ну, пусти…
Казалось бы, сколько времени отсутствовал Архаров? Четверть часа, не более. И в подвале ждали всяческих сюрпризов Федька со Степаном. И вокруг развалины караулили трое архаровцев. Однако и противник был ловок - рядом с покойником в буром армяке, с измазангным сажей лицом, уже лежал брюхом вверх другой, воистину необъятный. У этого лицо было чистое, вот только ниже - сплошная рана: кто-то весьма грамотно перерезал ему глотку…
– Урожайная, мать бы ее, ночка, - сказал, подходя, Тимофей.
– Ваша милость, а ведь я этого детинку знаю. Это Скитайла.
– Мать честная, Богородица лесная…
Архаров лично не был знаком с удачливым мазом, про чьи подвиги докладывали то Демка, то Яшка-Скес. До сих пор Скитайле удавалось от него уходить. Он время от времени возвращался в Москву, но шалить тут остерегался, а занимался делами: сбывал слам, проводил переговоры с собратьями по ремеслу. Была тут у него и мартона, которая иногда заглядывала к Марфе. Впрочем, мартон у него имелось несколько - и в Твери, и в Калуге, и в Щелкове, и в Черкизове.
То, что Скитайла не от старости помрет, в общем-то было ясно. Но какого черта он среди ночи забрался в подвал и дал себя зарезать именно здесь, над сервизом мадам Дюбарри? А главное - кто его, болезного, на тот свет отправил?
Это не могли быть Федька со Степаном - они бы всячески постарались доставить этого голубчика к Шварцу в подвал живьем. Стало быть, либо - свои мазы, и это можно было хоть как-то увязать с закопанным сервизом, либо в дело вмешался кто-то вовсе непредвиденный.
Степан и Федька на зов явились не сразу - кого-то гоняли за бурьянами. Архаров, не имея ни малейшего желания таращиться на двух покойников, вышел из подвала и строго допросил их снаружи, во дворе.
– Ваша милость, сидели тихо, как мыши!
– отвечал за двоих сильно возбужденный Федька.
– А эти трое прямо так и полезли в подвал, даже не прятались, с фонарем, сразу как вы изволили уехать!
– Трое?
– Трое, ваша милость, - подтвердил Степан.
– Но только они не знали, где сервиз прикопан, повсюду разбрелись, переговаривались. Ваша милость, они за нами не первый день следили. Потому и сюда попали - за нами шли и ждали, покуда мы уберемся.
– Да, а пришли они как раз за сервизом!
– перебил Федька.
– Стало быть, не они его закопали!
– Погоди, не трещи, - приказал Архаров.
– Вошли, значит, трое, и один из них был этот грешник Скитайла?
– Именно так, ваша светлость, - отвечал Федька.
– Его уж ни с кем не спутаешь. И они стали обходить подвал, и еще смеялись, что его какие-то малашельные загадили, в охно бы ногой не ступить.
– А фонарь поставили на бочонок, а сами шли вдоль стенок, - подхватил Степан.
– И тут фонарь погас. Я думаю, в него куском кирпича запустили. Они заорали…
– А это вслед за ними кто-то спустился вниз и из-за угла глядел!
– стал объяснять Федька.
– И он на них кинулся…
– Один на троих?
– Ну так, выходит, не один, ваша милость! И мы вылезать сразу не стали, а только к пролому подкрались, и тут кто-то прямо мне в руки, я с ним схватился, упали оба, о порог запнувшись!…
– А я вижу - надо наших звать, я и заорал котом, - доложил более спокойный на вид, но внутренне взволнованный Степан.
– Заорал и полез в большой подвал, они ведь вдвоем через порог перевалились…
– Все бока ободрал, ваша милость!
– пожаловался Федька.
– А он, скотина, все равно как-то вырвался, ловкий оказался, руку мне так завернул - из глаз искры полетели, я громче Канзафарова взвыл…
– То бишь, пришли трое, одного кто-то зарезал, двоих вы упустили, - перебил Архаров.
– Хороши полицейские! Какого ж хрена я вас тут оставлял?
– Ваша милость, я за одним погнался и подстрелил его. В бурьянах, поди, валяется, - доложил Степан.
– Я слышал, как он кричал, а кричал, уже лежа.
– Пошли, поглядим.
Федька сбегал за фонарем, все трое забрались в заросли бурьяна и там нашли обещанного Степаном покойника.
Тем временем прочие архаровцы, обшарив, насколько это было возможно в потемках, окрестности руины Гранатного двора, собрались у крыльца и спорили - кто полезет наверх.