Блудный сын. Рождественские сказки для взрослых.
Шрифт:
– А как мы сегодня будем обедать, как я вчерашний долг официанту верну?
– Не знаю.
– Надо подумать, может, у кого-то занять деньги?
– А отдавать как будешь? – спросила Надя и выразительно посмотрела на него.
– Можем квартиру продать. Зачем нам такая большая? Могли бы жить где-то проще.
– Знаешь, я столько времени жила по съемным комнатам, которые вынуждено делила с подружками из разных стран, что теперь я в ту жизнь возвращаться не хочу.
– Но это же моя квартира, она куплена за мои деньги! Я могу сам решить, как поступать!
– Ошибаешься! – возразила Надя, – это моя квартира. Она оформлена на меня. И я буду решать, как мне с ней поступать. А мы с тобой даже не расписаны. Чужие люди. И если ты не можешь мою жизнь оплачивать, то тебе лучше из нее уйти. Позвони Семену, может, он тебя приютит. В счет старого
Надя пошла вперед, а ошарашенный Вася остался стоять на тротуаре. Он засунул руку во внутренний карман плаща, достал паспорт и мобильный телефон. Это были почти все вещи, которые у него остались. Он набрал Семена. И снова гудки сменились объявлением о недоступности абонента. В этот же день Василий отнес в ломбард запонки, перстень, золотую перьевую ручку и антикварный серебряный портсигар с драгоценными камнями из начала двадцатого века. Первым делом он вернулся в ресторан, где накануне заложил часы стоимостью в пару десятков тысяч долларов. Вчерашний официант с удивлением посмотрел на него:
– Спасибо, что пришли оплатить вчерашний ужин, – просиял он искусственной широченной улыбкой, принимаясь за пересчет купюр.
– И я хотел бы вернуть мои часы, – заметил Вася.
– Хотите вернуть часы? Какие часы? Вы что-то перепутали. Простите. Мне надо работать.
Обескураженный Василий понял, что его бездушно обманули, и он снова остался без копейки. И без часов.
8.
Больше всего Варю смущало, что в Иерусалим надо было лететь на самолете. Ни она, никто из родителей и вообще из деревенских знакомых этим видом транспорта еще не пользовался. У нее почти не было вещей. И денег не было. Она спокойно, без слез попрощалась с родителями, взяла небольшую сумку, аккуратно завернутый в целлофановый пакет загранпаспорт и кошелек, где лежала крохотная сумма. Сначала ей было нужно на поезде прибыть из Смоленска в Москву, там перебраться в аэропорт, зарегистрироваться на международный рейс в Израиль, после самолета на автобусе добраться до центра города и уже пешком дойти до Елеонской горы, где располагался женский монастырь Марии Магдалины. Там ее ждали. Она знала, что легко обитель сможет найти по золотым куполам, которые видны издалека. Это должно будет оказаться самым простым. В то время, как остальное ей виделось немилосердно трудным. Каждый шаг реп маршрута (? не знаю такого слова…) требовал неимоверного напряжения воли и ума.
Она перекрестилась, сказала себе, что Господь все управит, повесила сумку на плечо и пошла к остановке. Автобус проходил только один раз в день. Расписание никогда не соблюдалось. Поэтому Варя вышла пораньше и приготовилась к долгому ожиданию. Солнышко припекало, ей уже становилось жарко. Она пожалела, что слишком мало взяла еды и совсем забыла про воду. Не запаслась!
Вдруг она увидела, как к ней бегом несется отец Афанасий. Батюшка торопился, чтобы успеть попрощаться со своей удивительной подопечной. У него в руках был пакет. Запыхавшись, он сначала сунул пакет в руки Варвары, а говорить смог только через некоторое время, когда отдышался:
– Это тебе, моя дорогая! Тут бутерброды – и не спорь! – Ехать долго, сто раз проголодаешься! В бутылке квас! Тоже не помешает! А вот здесь немного денег. Рубли и доллары, чтобы ты смогла до места добраться без проблем. Да у тебя их не будет. На Святой Земле, мне кажется, ты почувствуешь себя лучше, чем дома.
– Спасибо, батюшка! Да не стоило, – пыталась возразить Варвара.
– Стоило! Стоило! Да, и вот еще! Ты там обо мне не забывай! Выходи на связь через Интернет! Я ждать буду! Молись там обо мне! Мне это знаешь, как нужно! И вот тебе записка с именами близких мне людей! Ты ее сохрани! Во время службы читай их! На Святой Земле молитва знаешь, какая сильная! Она все преодолевает! И скорая там молитва! Сегодня просишь, а завтра исполняется!
– Конечно, отец Виталий! Обязательно помолюсь! Я ведь для того туда и еду!
– Ты едешь туда к своему жениху! Помнишь? А он тебя там ждет! И все для тебя готовит. Я так за тебя переживаю, моя золотая! А с другой стороны, я очень спокоен, потому что точно знаю, что Господь тебя не оставит. А вот и автобус!
Из-за холма показался громыхающий и выпускающий клубы черного дыма небольшой автобус, в котором уже ехало четыре человека. Он остановился рядом с Варей и батюшкой. Они обнялись, отец Виталий перекрестил девушку. Она по ступенькам начала заходить, когда он ее окликнул:
– Варечка! Вот, возьми! В минуты скорби очень помогает!
И протянул ей свои четки.
Варвара приняла их и прижала к груди. В это мгновение слезинка выкатилась из ее глаз. Первая за все время. Какое счастье, что Господь послал ей такого человека! Она взглянула на него и беззвучно прошептала:
– Спасибо!
9.
– Подожди! – Крикнул официанту Василий.
– Что вы хотите? Будете шуметь – я вызову охрану.
– Я не буду шуметь. Дай мне поесть.
Официант с усмешкой высокомерно посмотрел на человека, который вчера беспросветно кутил, даже не интересуясь астрономической ценой каждого блюда. Чего скрывать! В счет вписывалось много услуг из воздуха, которые приходили обслуживающему персоналу в голову, но никогда не были оказаны. Все равно их никто не проверял. И вот теперь этот баловень судьбы униженно просит какой-нибудь еды! Какой сладкий момент! Официант пренебрежительно ответил:
– Зайди и жди меня вон за той дверью! – указал на черный выход за стойкой бара.
Василий засеменил в указанную сторону. Он не понимал, почему голод всего одного дня влиял на него с такой силой. Казалось бы, можно голодать и день, и два, и три. Но от внезапно изменившегося положения Вася все время ощущал холод внутри себя. У него начались дрожь, которая не прекращаюсь ни на минуту. Это был не симптом какой-то болезни, это было проявление сверх отчаянья, которое тут же отразилось на его облике. Где бы он ни появился после размолвки с Надей, несмотря на неплохую, вполне приличную одежду, у полиции, охранников, обычных работников торговых центров, парков и вокзалов возникало желание избавиться от него, прогнать этого презренного человека, с которым приличные люди не должны находиться в одном пространстве. Он думал, что сможет продержаться какое-то время, не теряя достоинства, но в нем открылся какой-то тщедушный зверек, который уходил, когда гнали, молчал, когда ругали и даже оскорбляли. Он понимал, что остался абсолютно один. И нет в целом мире человека, который сейчас проявит о нем заботу, выручит его, протянет хотя бы кусок хлеба. От этого озноб отчаянья колотил его еще больше. Теперь ему не нужно было ничего особенного. Только выжить. Только сохранить остатки жизни, пока от этой тряски организма она не выскочила из него, как аромат из открытого флакона, где раньше были неплохие духи.
Через несколько минут дверь растворилась и на пороге показался официант. Он снова взглянул на скукоженную фигуру Васи, нагло ухмыльнулся и указал на коробки с мусором и очистками:
– Вот это все перетащи из подсобки на свалку. Она за зданием ресторана. Увидишь, когда пройдешь через задний двор и спустишься по тропинке к металлической ограде. Потом помоешь здесь полы и будешь ждать у этой двери, когда я освобожусь. Понял?
– Я понял, – тихо ответил Василий.
Он принялся вытаскивать наружу размякшие картонные коробки, в которые были свалены вперемешку очистки овощей, недоеденные блюда с тарелок клиентов, гнилые овощи из хранилища, обертки и другой мусор. Коробки по дороге прямо в руках разваливались и раскрывались, содержимое вываливалось под ноги Васе. Помойка, куда он должен был все это выбросить, находилось довольно далеко. Отнеся первую ношу, он уже тяжело дышал, а таких коробок было не меньше десяти. Голод подгонял его. В глазах от усталости двоилось. Все было несправедливо. И что его дорогие часы, на деньги, от которых он рассчитывал жить некоторое время, ему не вернули, а деньги за ужин взяли, и он остался без копейки, хотя за запонки, портсигар, перстень и золотую ручку ему выдали неплохую сумму. Она бы могла сейчас его здорово выручить. Но жаловаться было некому. Теперь с ним было все иначе, чем вчера: жить было негде. Есть было нечего. Он не знал, где будет ночевать. А эти вонючие объедки с чужих столов давали какой-то шанс.
В этот момент коробка в его руках лопнула. На дорожку, ведущую к помойке, высыпались какие-то фрукты, перемешанные с холодной картошкой и спагетти. Вася начал их собирать руками. Вдруг ему попался узорно вырезанный ананас, начиненный карамелью и шоколадом. Он вспомнил, как сутки назад ему подали этот ананас на тонком фарфоровом блюде, объясняя особую оригинальность вкуса, который он может почувствовать. Он тогда взял нож и попытался вырезать на поверхности плода забавную рожицу. Вот теперь этот ананас в виде смайлика таращился на него и злобно ухмылялся встрече со старым знакомым. Вася руками разломал его, вытряс себе на ладони содержимое, которым вчера пренебрег, и жадно принялся запихивать его себе в рот, обливаясь слезами над своим дурацким положением.