Блуждая в тумане
Шрифт:
– Я уже сказал, я ее защищал. Сами бы вы что выбрали: потерять память или стать трупом?
– Жить честно.
Наступила тишина. Затем Нойтер продолжил:
– Вы можете считать меня зверем, убийцей, кем угодно, но я люблю свою дочь.
Александра закатила глаза. Как же часто преступники произносили прекрасные слова, но разве это меняло суть их поступков? Если ты убил, то убил и не важно, какие тебя при этом преследовали мысли.
Нойтер отхлебнул воды:
– Этого ничего не было, если бы Ирчин прислал мне на проверку биографию Юры, как это
Старик вздохнул и продолжил:
– Я убрал все воспоминания Юлиэтты, в частности, о ее семье и уничтожил все личные вещи, которые хоть как-то могли напомнить о муже или дочери. Я вложил ложные воспоминания и, по сути, дал ей новую жизнь. Сделать это было просто, ведь из родственников у нее остались только две тетки, проживающие в Калининграде, они общались иногда по скайпу. У Юры никого не было. Некому было их искать. Да, знаю, в новой жизни у моей дочери не было ни мужа, ни дочери, но зато моя дочь была жива! И жила она на своей настоящей квартире, между прочим.
Александре было настолько противно сидеть за одним столом с этим "праведным" чудовищем, что она еле сдерживалась, чтобы не встать и уйти, но Нойтер ответил еще не на все вопросы. Она решила ускорить разговор.
– Мужа вы убили, дочь забрали. Где она была все это время?
– Она была у моей матери под Питером. Это же все-таки моя внучка, я не мог ей навредить. И Ирчин не мог - он обожает детей.
– Повезло малышке, - с сарказмом произнесла детектив.
– Моя мать была прекрасной прабабушкой. Я звонил ей каждый день и узнавал, как Катюшка. Поверьте, у нее все было хорошо. Моя мать каждый день пекла пироги, блины, варила компот, а ведь ей почти девяносто!
Александра молчала. Есть совсем расхотелось. Неужели этот старик действительно считал, что они с матерью совершают добро?!
– Я знал, что рано или поздно память начнет возвращаться, - продолжал Нойтер.
– Задача моих людей была в том, чтобы, скажем так, исправлять эти воспоминания. И все шло нормально до того дня.
– Когда вы зачем-то убили психолога, - подсказала Александра.
– Это дело вообще никак не связано с моей дочерью, - вздохнул Нойтер и пояснил.
– У Ромы и Ани был роман, но Аня нравилась еще одному из наших. Неуравновешенный тип был, хотя и когда-то работал в ФСБ.
– И я так понимаю в порыве ревности, он убил психолога и администратора и искать его нет смысла.
– Да. Он сам рассказал о случившемся и о том, что использовал наградное оружие. Так сказать, вспомнил прежние забавы... А мне ничего не оставалось, как убрать его, ведь он убил своих. Кто знает, что еще он мог натворить.
Александра с презрением отметила, что для Нойтера - убить это просто что-то натворить. Надо будет так и сказать родителям, когда они в очередной раз спросят какая цель ее работы - ловить преступников, которые что-то натворили, например, убили. Всего-то.
– Но почему он не убил вашу дочь? Она была в кабинете и могла видеть, что произошло. Могла его опознать.
Нойтер
– Счастливый случай, невероятно счастливый. Он осознанно шел на убийство и подготовился. Моя дочь в его планы не вписывалась. От машины мы, конечно, тоже избавились, - продолжил Нойтер.
– Но появилась новая проблема. Королёк взбесился, ведь убили его родную сестру. Должен сказать, что она всего год назад приехала в Питер. До этого жила в Москве, и они с братом практически не общались из-за каких-то семейных неурядиц. Но когда она переехала сюда, их отношения наладились. К тому же Королёк помог ей с работой. Я хорошо плачу.
Его губ коснулась легкая улыбка, Александру передернуло.
– Королёк возненавидел меня и переметнулся к Ирчину, к тому же ему всегда было мало денег. А работа на два фронта - и деньги лопатой. Я знал, что мой самый близкий друг устраивает мне подставы, но не думал до чего это может дойти.
Он сделал паузу и тихо добавил:
– Я думал, что его имени в названии компании будет достаточно. Оно даже идет перед моим! Я не думал, что он может так далеко зайти. А потом Ирчин начал меня шантажировать, говорил, что, если я не отдам ему свой бизнес, моя дочь умрет. Я думал, он меня пугает, все-таки мы со школьных лет были друзьями.
– Но вы совсем не знали своего друга.
– Оказалось так. И, конечно, я не знал о том, что Ирчину известно кто такая Юлиэтта. А потом он сообщил о том, что держит ее в лаборатории.
Нойтер замолчал. История закончилась, и он впервые за все время разговора притронулся к оливье: вилкой накалывал кусочки колбасы и отправлял в рот. Затем поднял глаза и спросил:
– Это все? Или вы хотите узнать что-то еще?
– А зачем вы так часто обращались к Алексееву?
– К тому доктору? Вы должны понимать, работа в лаборатории связана не только с лекарствами, но и с...
– Химикатами, - догадалась детектив.
– Именно. Сначала у нас в штате были свои врачи, но не сложилось. А вот с доктором Алексеевым, - он ухмыльнулся, - договориться оказалось несложно. Мы должны были быть уверены, что нашему здоровью ничего не угрожает, ведь в наших условиях любая царапина могла стать последней.
Он устало вздохнул:
– Теперь все?
– И последнее, - Александра откинулась на спинку стула.
– Ради любопытства ответьте, документы с именем Мария вы сделали из-за широкой распространенности этого имени?
– Нет, это имя моей матери.
– А девочке вы сообщили, что вы ее дедушка?
– Нет, и я, и мать молчали. Я ведь все-таки не дурак.
– Это как посмотреть.
Нойтер устало вздохнул. Его лицо было бледным, а когда он снова заговорил, голос звучал совсем тихо:
– Теперь вы разрешите мне побыть с дочерью?
Александра поднялась из-за стола. Не вызывал этот человек в ней больше ни жалости, ни сострадания. Она представила, как тяжело было маленькой девочке без родителей, и как больно Юлиэтте осознавать, что теперь она будет воспитывать дочь одна, и без колебаний ответила: